А придворные и их дети, вместе с которыми Горан учился и взрослел… Хран почти постоянно находился рядом, а его присутствие остужало даже самые горячие головы. Когда же мальчик оказывался один, о его дружбе с лиграссом тоже никто не забывал. Да и отец, надо отдать ему должное, никогда не относился к сыну плохо – всё же родная кровь. В отличие от его матери. Кларина не выдержала, когда сыну исполнилось десять – совсем ещё детский возраст для любого эльфа, но полукровки растут быстрее.
Объяснить малышу, почему мама больше не сможет оставаться рядом, очень сложно. Он не мог понять, что жить во дворце когда-то любимого и видеть его изо дня в день – слишком тяжело для разбитого сердца. Даже ради собственного ребёнка. Но и Риэнаэль тогда упёрся: или живёшь здесь и растишь сына, или путь во дворец заказан. Навсегда. Кларина плакала и прощалась с Гораном, как она думала – очень надолго. Пока ещё мальчик вырастет и сможет самостоятельно принимать решения. Да и память детей очень подвижна – вдруг он просто её забудет? Горячечный шёпот, выливаемый на голову ничего не понимающего Горана, яграз слышал прекрасно. Тогда Хран впервые заговорил с человеческой женщиной.
Вообще он «разговаривал» только с королём и наследником (но очень редко, исключительно при острой необходимости), да в последний год начал тесно общаться с мальчиком, стараясь объяснять непонятное (особенно поведение взрослых), но попросив того никому не открывать эту тайну. Выполняя договор, Хран вынужден был много времени проводить с принцем, охраняя его, но каждое свободное мгновенье посвящал Горану. Однако такое положение вещей сохранялось, пока мальчику не грозила смертельная опасность и придворные интриганы ещё не рассматривали его в качестве объекта внимания.
Так вот, в тот момент, видя слёзы матери полукровки и чувствуя испытываемую им душевную боль, Хран решил нарушить собственные правила.
{- Кларина, успокойтесь. Я обещаю, что по выходным стану приводить мальчика в гости в ваш дом. Если не помешают какие-нибудь обстоятельства, конечно. Горану я сам всё объясню.}
Женщина вздрогнула, но восприняла раздавшийся в её голове чужой голос на удивление спокойно. Лишь благодарно посмотрела прямо в глаза, прошептав одними губами: «Спасибо!». С тех пор каждую десятицу Хран сквозь пространство проводил мальчика в дом матери и, развалившись на полу у камина, следил за тихим счастьем истинно родных друг другу существ. Родных не только по крови, но и душой. Общение с дедом и дядями – превосходными воинами, – несомненно, пошло Горану только на пользу. Ещё и поэтому он так отличался от пресыщенных и лживых придворных интриганов. Причём это не значило, что он не умел видеть последних насквозь.