Голос женщины оставался монотонным и безликим, но лицо, несмотря на самоконтроль, отразило явную неприязнь. Похоже, у Клаемь имелись вполне конкретные причины не любить Оль-Лейран.
- А они здесь главные, да?- спросила Ирина.
- На самом деле, Дорхайоны редко вмешиваются во внутренние дела общин,- проговорила Клаемь.- Но они - сила, с которой следует считаться. Все межрасовые склоки, вопросы по распределению ресурсов Анэйвалы, галактическая торговля - их прерогатива. И если кто-то попытается прыгнуть выше головы, его остановят самым безжалостным образом.
Много позже Ирина узнает, что преступник, поправший свод законов, обязательный для любого гражданина Анэйвалы, рискует не только собственной шкурой, но и благополучием родных и близких. В лучшем случае семью негодяя ждали полная конфискация имущества и позорное изгнание за пределы Анэйвалы, в худшем - публичная показательная казнь через повешение...
Но тогда, ставя на документах свой отпечаток пальца и тем самым подписываясь под каждой запятой их содержимого, Ирина лишь радовалась, что ее не бросают на произвол судьбы.
Она понятия не имела, что ее ждет в этом сытом благополучном мире. Ей было тоскливо, одиноко и страшно, в голову лезло бог знает что, одно другого страшнее. Но Ирина старательно гнала от себя нехорошие мысли.
Если не думать о плохом, то, может быть, плохое не случится?
Она очнулась всё в той же ольничной палате. Долго лежала неподвижно, тело оставалось невесомым и непослушным. Неудивительно, что сон начал возвращаться, медленно наплывая лиловыми волнами. Волны размывали память, причудливо тасуя всё, произошедшее с момента осознания себя в аэропорту. Жизнь, оставшаяся в прошлом, не проявляла себя никак. Ни чувством, ни случайно сохранившимся обрывком воспоминания, - ничем. Про этого проклятого Флаггерса тоже ничего не было, кроме имени и точного знания о его профессии киллера. К нему, кстати, у властей Анэйвалы много было претензий. Поймают – повесят. Без вариантов.
Ирина почти уснула, но сон вдруг закончился. Он закончился мгновенно и страшно. В палату вошёл кто-то ещё. Вошёл не через дверь: фигура проявилась – волосы тут же подняло дыбом! – прямо из стены. Проявилась, как на фотографии «полароида», обрела объём, шагнула вперёд. Ирина смотрела, чувствуя, как заходится в бешеном ритме сердце.