Аделхард попятился. С него хватит! Наплевав на то, что так и не успел выудить из памяти неясное воспоминание, устремился прочь от источников. Необходимое он выполнил – и даже больше! Теперь придется выяснять, что значит лишний, спиралеобразный круг, и как-то объяснять его наличие членами Большого совета. А еще каким-то образом продолжить поиски Анилихт. Если сестры и были здесь, то кроме самих никто не расскажет. Или…
Требовательное «Хард» ударило в грудь. Он буквально увидел ее, преградившую путь. Мгновенье, два и образ развеялся, точно не было. В непосредственной близости лишь два ургаиха – стоят, смотрят, и, кажется, не видят. Ослепли?
Запястья вновь обожгло болью. Настолько сильной, что буквально валило с ног. Он вынуждено припал на одно колено, прижимая к груди скрещенные руки. Если бы знал, что сможет вырвать, сломать, избавиться – попытался. Но вместо этого слушал далекий шепот: «Боль – это напоминание. Награда. Ты знаешь, что должен сделать – вернуть. Ваше время на исходе».
***
Великий магистр вернулся к жизни спустя два дня, как они покинули источники. Большую часть этого времени провели в крошечном городке Цигхир, примостившемся на излучине реки Тарух. До местных жителей уже дошли новости о коронации нового императора, но так как в лицо оного никто не знал, Аделхард сохранил инкогнито – всего лишь еще один ургаих сопровождающий Его Святейшество. Даже личиной пользоваться не пришлось.
Плюс ко всему, благодаря словоохотливой хозяйке, открылось, что несколько дней назад услугами местного постоя воспользовались два столичных монаха, не пожелавших принять приглашение Его милости сирхтаги Лиринга заночевать в господском доме. «Одни из нархтаги шибко слаб и немощен – не зря держат путь к источникам» - еще некоторое время вспоминал Аделхард.
Вывод напрашивался сам собой, и, тем не менее, Аделхард не спешил поддаться ему. Со слов все той же болтливой хозяйки – к источникам постоянно шел народ. Два путника – могло быть совпадение. И все же верилось в это с трудом.
Возвращаясь к Его Святейшеству… Тот хоть и пришел в себя, от пережитого явно не отошел. Выражалось это не в слабости телесной, хотя и оная присутствовала, а душевном расстройстве. Нет-нет он начинал бормотать что-то непонятное, срочно порывался куда-то идти, нападал на подчиненных ему нархтаги, а после ничего не помнил и не мог объяснить, чего именно недавно так хотел.