— Что они и делают. Этот вой у них песней зовётся! Давайте выпьем для настроения! — Галка выпила почти всё вино налитое ей стариком.
— Где старик? Я ещё вина хочу! — она вертела головой, в поисках лица, заведовавшего выпивкой.
— Это ты Ивана стариком называешь? — спросила Ольга, подруга или сестра Татьяны (Галка не помнила).
— Ну, кого ещё! Он же угощение по столам расставлял.
— Он не старик, — Татьяна отрицательно покачал головой, — ему сорок пять всего-то.
— Как сорок пять? Я думала, ему семьдесят пять или больше! — у Галки округлились глаза.
— Не мудрено, в таком климате и в таких условиях как можно жить! Будешь выглядеть не то, что семьдесят пять, а на все триста! — она рассмеялась сама над своей шуткой и махнула кому-то рукой, подзывая его к себе.
Галка посмотрела, кому Татьяна помахала, оказывается, Ивану. Он подошёл, сел рядом с Татьяной, слегка приобнял её, разлил им вино по кружкам, себе он вина не наливал. Галка «квадратными» глазами наблюдала за Татьяной, кокетливо строящей глазки Ивану, у неё с ним роман? Заунывная песня, рвущая душу, наверное, горестно повествующая о нелёгкой жизни оленеводов, наконец-то, закончилась, и самодеятельные артисты пустились в пляс, это было всё-таки веселее. Илья, что называется, «работал» в паре с одной из девушек - представительниц национальных меньшинств. Она заигрывающее - смущенно «стреляла» в него глазками-щелочками из-под опущенных ресниц. Галка оторопела: хантыйки или мансийки тоже умеют строить глазки или у девушек это в крови, и они появляются на свет божий уже с этой, встроенной в их организм, функцией? «Дурёха! — Галка слегка, но не сильно, пожалела глупенькую девушку. — Сердце Ильи и другой орган, не мене важный для любви, принадлежат ей Галине. — Ну, да ладно, другого оленевода, может быть, найдёт». Она с удовольствием отметила, что смущённо - пылкие взгляды, наверное, непорочной девы, не произвели на Илью никакого впечатления. «Это и понятно!» — пожала плечами Галка, мысленно ведя диалог с девушкой пытающейся скромно, но настойчиво завлечь в свои сети Илью, между прочим, чужого мужчину. Ей вдруг, безумно захотелось подняться, вытолкать взашей «чумичку» - как мысленно назвала её Галка, и самой танцевать со своим любимым оленеводом. Но, она этого не могла себе позволить, во-первых, она не знала и не умела исполнять танцы народов Севера, а во-вторых, и во всех остальных случаях, она курортница, и её обязаны развлекать, а не она. Танец закончился, артисты, как и положено, раскланялись под бурные и продолжительные аплодисменты отдыхающих, и ушли в чум, наверное, переодеваться в обычную одежду.