— Поздравляю, — кивает Эллери после этого, — ты у нас точно женщина. Нормальная, здоровая самка.
Я как-то не сомневалась. Пол — это единственное, в чём была всегда действительно уверена.
Дальше — хуже. Проверка на восприимчивость к электрическому току. Меня трясёт трижды, при этом каждый раз сильнее предыдущего. Эллери как будто ищет предел, не заботясь о том, что мне вообще-то очень больно. И когда она собирается сделать это снова, дверь в лабораторию открывается.
Сидариус! Мысли о его предательстве исчезают мгновенно. Я едва ли не срываюсь с кресла, к которому привязана, чтобы спрятаться за его спиной.
Он не спешит. Идёт, читая на ходу какую-то запись на браслете. А когда поднимает глаза, ошарашенно застывает на месте. Я хочу его прочувствовать. Очень хочу, но не могу. Истощена.
Доктор смотрит на меня: слабую, привязанную подопытную, с сырыми, висящими сосульками волосами. Затем переводит растерянный взгляд на сестру.
— Ты что творишь?
— А что я творю? — как ни в чём не бывало отвечает Эллери, открывая свои заметки. — Выполняю твою просьбу. Должна заметить, ты оказался прав насчёт способностей. Клер — телепат, но какой-то странный. Эмоциональный, что ли...
— Что? — восклицает Сидариус. Шагает ко мне, смотрит в глаза. Что он там увидел — не знаю, но вдруг в нём закипает ярость.
— Ты делала пронзительный анализ мозга? — Он разворачивается к Эллери. — Ты спятила?!
— Что ты орёшь?! — Она поднимается с места и оскорблённо продолжает: — Как ты смеешь вообще повышать на меня голос!
Мне кажется, Сидариус хочет выругаться. Он сжимает кулак, чтобы сдержаться, но всё же бьёт им по столу с такой силой, что аппарат подачи тока подскакивает.
— Я что говорил?! Исследуй! А не издевайся!
Сидариус нажимает на панель кресла, и, более не удерживаемая ремнями, я просто падаю в его руки. Большие, теплые, заботливые...
— Прости меня, Клер, — слышу я его шёпот. И тут же он грозно обращается к сестре: — А ты!.. Вечером поговорим!
В следующее мгновение доктор легко поднимает меня на руки. Я прижимаюсь к его груди, как зверёныш к родителю. И чувствую себя в безопасности.
— Куда ты её?! — кричит Эллери вслед.
— Куда угодно! — отвечает Сидариус резко. — В доме достаточно свободных комнат!
И он уносит меня прочь из этого места, не знаю, куда: не слежу за дорогой. Глаза закрыты, а слух ловит только дыхание моего спасителя. Оно частое, тревожное. Он, наверное, винит себя за то, что произошло. А я не виню.