Когда стало совсем тихо, я поняла – пора!
- Эй, - окрикнула стражника. – Любезный, можно вас на два слова.
Подойди же ближе, болван!
- Не положено.
- Пожалуйста, я так хочу пить.
Не подойдешь, многое потеряешь.
- Не положено.
- Ах, я бедная, несчастная-я-я! – От моего воя даже второй заключенный поднял голову. – У-у-у.
- Не ори!
Стражник шагнул ко мне, замахнулся, чтобы ударить по лицу – и наши взгляды встретились. Мужчина замер, глядя на меня пустым, осоловелым взглядом.
- Что, нравлюсь? – спросила я, затрепетав ресницами.
- Ага. – Он потер бороду.
- Тогда давай пообщаемся ближе, - манила его, как цветок – мотылька.
- Ну, это…
- Отвяжи меня. Найдем какую-нибудь приятную харчевню, поужинаем вместе. А будешь хорошим мальчиком – может, и не только поужинаем.
- Ага! – Обрадовался лишенный разума стражник.
Увы, это был мой главный и совершенно бесполезный талант – умение нравиться, обольщать, привлекать к себе. Вот только какой из него толк? Первый раз в жизни, наверное, пригодился – эту магию я не использовала практически никогда.
Веревки на руках и ногах исчезли, я потерла озябшие руки.
- Поделись плащиком, - попросила у невольного помощника. С обувью, конечно, ничего не сделаешь – придется бежать босиком. Но хоть что-то! Накинула плащ на плечи, не разрывая зрительного контакта.
- Госпожа… - Прохрипели сбоку.
- Да? – ответила, не поворачивая головы.
- Помогите, прошу.
- За что ты здесь?
Можно было бы прочитать на табличке, но тогда придется выпустить из ловушки свою добычу, а этого я делать не собиралась.
- Я… Я убил служащего тайной канцелярии. После позорного столба меня ждут пытки и смерть. Прошу, госпожа!
Да, парню придется несладко. Служащие тайной службы были людьми, и иногда и не людьми, неприкасаемыми. Их боялись так же, как их главу, поэтому обходили стороной. Убийство одного из верных псов канцлера каралось не просто смертью, а долгой и мучительно смертью.
- Слушай, - сказала стражнику, - а давай этого с собой возьмем?
- Зачем он нам? – Не понял тот.
- Ну как это? Вот мы уйдем, а он возьмет, и нас выдаст. И ничего у нас с тобой не получится! Давай нож, я веревки сама разрежу.
Резать, продолжая смотреть в глаза жертве, было неудобно. От напряжения начинала болеть голова. Но все же мне удалось освободить вторую жертву правосудия.