- За… Зачем?
- Затем, что ты идёшь в спальню. В тёплую спальню.
- Мне… Мне и тут хоро.. хорошо. До утра, я как-нибудь…
Но сильная рука, ухватившись за шерстяное одело, рванула её вперед. Ирина впечаталась носом в стальную грудь, скрытую под вязаным свитером, но едва успела ойкнуть, как оказалась лежащей животом на плече. Плед улетел. Шапка с головы упала на пол. Одна мужская ладонь легла на её ягодицы, немного дольше положенного задержавшись на них, а вот вторая сжала пальчики ног.
- Идиотка, свалившаяся на мою голову! – Она подпрыгивала каждый раз, как Игорь переставлял ногу, поднимаясь по лестнице. – Ноги как ледышки. Заболеть решила?
- Нет, просто…
- Просто было бы согласиться и сразу лечь спать здесь. – Игорь, плечом, толкнул дверь. И тепло мгновенно окутало их, укрывая и уберегая от холода зимней ночи. Он поставил девушку на пол, перед тускло горящим камином, и скомандовал: - Раздевайся!
Он принялся расстегивать молнию на своём свитере, но заметил, что упрямица и с места не сдвинулась. Спокойные до этой секунды лесные озера её глаз стали темнее от того непонимания, с каким она смотрела на него.
- Зачем? Раздеваться зачем? Я посижу тут, перед камином, и согреюсь…
- Я сказал, раздевайся. Живо! И дуй в постель.
Ирина покосилась на так и не разобранную кровать, что находилась у неё за спиной. И почему-то, первое, что пришло ей в голову, это, что простыни, должно быть, холодные… А раз так, то смысла никакого нет в том…
- Что ты стоишь?
Она подпрыгнула от гневного окрика и, зачем-то, сняла с рук перчатки. И только потом обратила внимание, что Игорь тоже раздевается.
- А?.. А, вы?.. Вы чего? Вы зачем?.. Вы… Дайте мне покрывало и я устроюсь тут, в кресле, и…
- О, Господи! Что я говорю не так, что ты не понимаешь меня? – Игорь подошел к ней, настолько близко, что она уловила запах его туалетной воды. Подняла голову и почти испугалась темноты его чарующих глаз. – Повторяю, медленно: раздевайся и дуй в постель. Ну! Джинсы.
Ох, ты ж… Она, не прерывая зрительный контакт, приподняла край тонкого свитера, расстегнула пуговицу и молнию на узких брючках и, виляя попкой, принялась стаскивать их вниз по ногам. И ей стало теплее. Только, непонятно от чего? От того, что она извивалась тут, перед ним, всем телом. Или от того, что извиваясь тут, перед ним, она чувствовала, как непонятное тепло разливается по всему телу, отдаваясь пульсацией в самом низу живота. Он стоял перед ней, в белой футболке, что слишком плотно прилегала к его мышцам на груди. Он не был накаченным, но был сильным. Возможно, она и не увидит все шесть кубиков на его прессе, но уж точно не найдет ни грамма лишнего подкожного жира.