Сихар задохнулась от возмущения, её аура стремительно обрела видимый цвет, – алый, с синими, зловещего вида, прожилками. По зале прошёлся жаркий ветер, дрогнули, качнулись в своих золотых рамах картины на стенах.
– Да как ты смеешь, мелкий, гадкий, вонючий, дохлый засранец! Обвинять меня! Меня! Чтоб тебя! Чтоб тебя... тебя... чтобы гладиолусы тебя целиком и полностью насквозь проросли! Канч! Скажите ему!
– Ненаш, – с укором сказал своему младшему сТруви.
Ненаш ухмыльнулся и пожал плечами, мол, а я что? Я ничего!
– Кто-то хочет сказать что-либо ещё? – невозмутимо спросил князь. – Вы, Канч?
– Самооговор, – невозмутимо сказал сТруви.
– Думаю так же, – подал голос Эрм Тахмир.
– Вы, Лилар?
– Не верю, – поджав губы, заявила неправильная горничная.
– А я Светозарный помню! – выпалил Гральнч, дождавшись разрешения. – Кто там щит держал, пока в минус весь резерв не высвистело!
– Люди меняются, Нагурн, – пожав плечами, сообщил князь.
– Ага, ваша светлость, меняются, – кивнул Гральнч. – Уже. В Зеленроге десять дней тому назад она изменилась, прямо не могу как. Весна Заряновна, вы зачем врёте?! Я вас в бою видал! Я в Зелёном Рогу вас на собственном горбу... вы зачем?!
Весна промолчала. Она смотрела прямо перед собой, и молчала, и казалось, будто всё, происходящее в зале, вообще её не интересует нисколько. Она признала вину и ждала приговора, остальное её не касалось. Но в глубине души...
– Можно мне? – тихо попросила Хрийз.
Князь кивнул. И тогда она встала, обогнула стол, подошла к аль-нданне. А в голове звенело и коленки подгибались – от страха, от того, что за покушением стоит всё-таки именно Весна, от которой Хрийз зла никогда не видела, к которой успела уже привязаться, как к старшей и как к учителю.
– Весна Заряновна, посмотрите на меня, пожалуйста, – попросила Хрийз. – Пожалуйста!
Горянка медленно перевела взгляд на неё.
Глаза в глаза.
Связь, прошившая обоих мгновенно, как разряд молнии. Какая-то магия, о которой Хрийз не имела никакого понятия, и её саму испугала поднявшаяся мощь, но девушка не дрогнула, только голос упал до еле слышного шёпота:
– Это сделали вы?
Что-то дрогнуло в светлых глазах аль-нданны. Сожаление? Печаль? Ненависть пополам с яростью? Всё вместе, и что-то ещё... и, наверное, ответ прозвучал бы искренним, без тени неправды. Но в зале внезапно с грохотом лопнуло одно из окон. Хлынули вниз сверкающие осколки, и в проём вместе с чёрной морозной метелью ворвался бешено орущий Яшка. Разъярённый птиц ловко уклонился от запущенных в него сразу с нескольких сторон "морозилок", поднырнул под слишком медленно опускающийся флёр отторжения и упал точно на голову Сихар. Впился когтями, долбил клювом, Сихар не упала замертво лишь потому, что успела прикрыться личным щитом. От щита летели во все стороны колдовские зелёные брызги – Яшка умел обращаться с магическими препонами, ничего не скажешь, умел. И если Сихар не могла убить поганую птицу, потому что эта дурная птица принадлежала княжеской дочке, то Яшка церемониться с врагом не собирался нисколько.