– Если бы я могла… – снова со вздохом повторила мачеха, глядя на Кайлин, и в ее голосе зазвучала такая тоска, что у девушки сжалось сердце, – могла бы оказаться на твоем месте…
– Ты еще можешь сбежать, – стиснула кулаки Кайлин, – вернуться в свой зеленый Паррин, про который столько рассказывала мне. Где деревья растут так густо, что за ними ничего не видно, а люди едят мясо животных и птиц гораздо чаще, чем рыбу. Ты можешь попросить защиты у гостей, признаться, что родилась не здесь и отец удержал тебя силой. Или можешь подкупить капитана, чтобы взял тебя на борт тайком, когда барг отчалит.
– Нет, не могу, – с грустной улыбкой возразила та. – Какая жизнь меня там ждет теперь? Мой нареченный из Меарра наверняка уже женился на другой. А куда я дену троих детей, которых родила твоему отцу? Как их здесь оставлю? Мои родные вряд ли согласятся принять их в дом. Нет уж. Нершиж – теперь моя родина, и мой долг – приносить ему пользу. Как и твой тоже.
Кайлин сдавленно кивнула. С Нершижа не убежишь – это все знают. Ее предки тысячу лет ютились на этом островке, прорастая в него корнями подобно упрямой группке кораллов. Они покидали Нершиж только с камнем на шее, когда подходил их жизненный срок.
Отец ждал Кайлин на пороге хижины старейшины. Он уже успел облачиться в торжественное одеяние, свободно ниспадавшее по его телу до пят, длинная седая борода по случаю праздника была выкрашена в густо-зеленый, глаза – подведены кармином, а в руке красовался любимый посох из высушенного розового коралла. Старейшина замахнулся им на непослушную дочь, и Кайлин по привычке втянула голову в плечи, но в последний момент отец передумал, очевидно, не желая портить ее внешность перед встречей с гостями. Этим посохом он отделает ее позже, когда чужаки уедут. А может, и не тронет вовсе, если она пригрозит, что может ждать дитя с иноземной кровью.
Сжавшись в комочек, мачеха юркнула мимо него, утягивая Кайлин за собой. В просторной хижине старейшины царила суета. Женщины, которые уже вышли из детородного возраста, но еще могли приносить пользу другими делами, метались туда-сюда, накрывая на стол и вытряхивая вездесущую пыль Нершижа из водорослевых циновок. Мачеха втолкнула Кайлин в боковую комнатку, ловко облачила в нарядное платье, которое сама расшивала для нее океаническим жемчугом и высушенной чешуей рыбы-павлина. На шею девушке повесили нитку драгоценного берилла, глаза подвели, а растрепанные и просоленные океаном волосы быстро и грубо расчесали и заплели в толстую косу.