Делаю шаг к несносной девице и, сграбастав ее в охапку, накрываю выкрикивающий ругательства ротик своими губами. Вторгаюсь языком внутрь и сам замираю от восторга.
«Девочка моя! – хочется заорать мне. – Нет никого слаще тебя!»
Но нельзя. Нельзя!
Принцессе нужен принц, а не старый солдат.
10. 10
- Ты там живой? – усмехается мне в ухо Пахомов, как только я перезваниваю ему. Десять пропущенных звонков за утро. Видать, доложили уже сотруднички…
- Да нормально все, - бубню, лихорадочно соображая, что же последует дальше.
- А то Гена уже хотел водолазов нанимать, - весело отзывается Пахомов. – Еле упросил его до утра подождать. Поднять со дна мы всегда успеем. Ну, ты, конечно, придурок, Сева. Народ до сих пор в ахере.
- Я тоже, - замечаю сварливо, понимая, что не желаю обсуждать свой вчерашний заплыв. Самое время вломить Таисью. Пусть Пахомов сам с ней разбирается. Вернет в Париж или хотя бы вызовет бабку из города. Ну и пенделя дать охране не мешало бы.
- Тебе не привыкать, - отзывается Виктор Николаевич, собираясь, видимо, сказать еще что-то едкое.
- Подумаешь, какие-то четыреста метров проплыл. Рекорд, что ли?
- Ты у меня ночевал?
- Пришлось, - хмыкаю недовольно. – Думал, переоденусь в Сенькины шмотки и отвалю обратно в «Вегас», а пришлось всю ночь дозором ходить. Что происходит, Виктор Николаевич? Вы Таисью с поводка спустили?
- Ты это… - закашлявшись, негодует Пахомов. Знаю-знаю, что эту дочь он любит больше жизни. Голову откусит за свою Таечку. Тех, других, от француженки, тоже любит. Но Таисью - до дрожи. Хотя старается не показать, Штирлиц хренов.
- Давай, рассказывай, что там произошло? – ухает недовольно.
- Да особо ничего не произошло, Николаич, - усмехаюсь я. – Приплыл я, значитца. Калитка на берегу открыта, охраны нет. Окна и двери тоже не заперты. Таечка всех отпустила. Заходи любая сволочь, называется. А по дому в вашем халате какой-то хмырь отирается. Двери я закрыл. Тайку отругал. Хмыря выгнал…
- Кто это был, узнал? – сипит Пахомов, будто его душат семеро.
- Да, паспорт сфотографировал. Вам прислать или Гене? Пробить надо бы личность…
- Генке отправь, - рыкает он и добавляет со вздохом. – Выходит, мы все только выиграли от ночного визита Пастухова?
- Не знаю, - отмахиваюсь весело. И наивно считаю, что пронесло. Пахомов – кремень. Если ему выгодно, ни за что не выдаст.