– Но я же его узнала! Несмотря на мышцы и белоснежную улыбку!
– Да… челюсти у него раньше были драконьи…
– Он просто скобы носил, – буркнула Сашка. – И судя по тому, какой стал красавец, правильно делал.
– О, подруга… – протянула Алинка и прищурилась, внимательно глядя на Сашку. – А ты часом на запала на нашего Задохлика?
– Я? – взвизгнула та. – Ты с дуба рухнула?
Алинка молча поиграла бровями, присвистнула и игриво обнажила узкое плечико.
– Не смешно! – всерьез разозлилась Сашка. – Я к тебе за советом. А ты… ты!..
– А я сейчас пойду и куплю нам чего покрепче, – вздохнула Алина. – Ты со мной?
– С тобой.
И Сашка решила, что сегодня она обязательно напьется. А утром – в парикмахерскую.
Главное, Болышеву на глаза не попадаться.
Хорошо, что монитор широкий.
Утро в офисе, как обычно, было суматошным – звонки, договора, срочные документы… Сашке иногда казалось, что она ошиблась с выбором профессии, но она гнала прочь эти мысли и с головой погружалась в законы и статьи. Попадались весьма интересные дела, жизнь кипела и бурлила, как шампанское – главное, чтоб теперь пробкой не прибило.
Сашка так и не сходила к стилисту – голова утром болела так, словно ее трактор переехал. Все-таки бутылка виски была лишняя. А если учесть, что из закуски – персики, апельсины и сыр… в общем, Елисеева проснулась опухшая и помятая, с красными как у упыря глазами и жутким амбре изо рта. Хорошо хоть нашла силы вымыть голову и сварить кофе.
В общем, утро не задалось с самого начала. К счастью, дома оказался миндаль, а Сашка помнила, что он хорошо помогает от запаха перегара.
К обеду, когда страдающая похмельем девушка готова была душу продать за таблетку аспирина, случилось то, чего она боялась больше всего. Ладно бы это произошло вчера, когда она была чудесно накрашена, и когда волосы ее лежали блестящей волной… Но сейчас в зеркале отражалось чудище болотное, лохматое и красноглазое. И именно сейчас Сергей Болышев, новый начальник, проходя мимо, кивнул Сашке, как старой знакомой.
– Неплохо выглядишь, Елисеева, – сказал он, и сарказм в его голосе не расслышал бы только тупой.
Александра Елисеева таковой себя не считала. А вот зря, раз позволила себе явиться на работу с похмелья. Лучше бы больной сказалась!
– Спасибо, Сергей Владимирович, – прошипела она, зарываясь в бумаги. Наклонила голову, чтобы волосы закрыли пунцовое от стыда лицо, и стиснула зубы, надеясь, что сдержится и не скажет ничего такого, о чем потом пожалеет. И ничего не бросит в наглое и самодовольное лицо начальника.