Член воина налился так сильно и так потемнел от крови, как Дая и представить себе не могла. Даже в тусклом свете под столом она видела толстый ствол, увенчанный тяжёлой, изящной головкой. Снова её промежность запылала огнём, как будто тело нарочно смеялось над невольницей. Дая так часто обслуживала мужчин, что уже не могла сосчитать всех, но ни один из них не вызывал у неё такого обжигающего желания.
— У меня есть некоторое количество монет… — Вермандо позвенел кошельком. — Если бы ты задержался и помог мне в одном путешествии, как помог сегодня вечером, я мог бы тебя хорошо вознаградить.
Давен молчал. Ему не нравилось, когда незнакомые люди без спроса переходили на «ты», но он готов был простить чародею и это, и многое ещё, потому что от того, что творила его невольница под столом, Давену становилось тяжело дышать.
Дая нежно запустила руку мужчине в штаны и достала оттуда его мошонку. Покатала в руке и сделала паузу. Опустила лицо к шелковистой коже и нежно приласкала, изо всех сил стараясь причинять только наслаждение, но не боль.
Шлюхи обслуживали Давена не впервые — хотя он и предпочитал не пользоваться их услугами лишний раз. Но именно эта рабыня, кем бы она ни была, угадывала каждое желание его тела с такой точностью, как будто всю жизнь только и делала, что ублажала его одного.
— Я не стану нарушать слово, данное одному господину, только потому, что мне хочет заплатить другой.
Дая провела кончиком языка между яичек. Она была нежна… Так нежна, как могла. Каждым движением языка она старалась показать то, что не могла произнести вслух; выразить, как сильно она хочет, чтобы воин изменил решение и согласился их сопровождать. Впервые за всё время, проведённое рядом с Вермандо, она делала то, чего на самом деле хотела.
Воин заёрзал в своём кресле. Дая остановилась, но тот подбросил бедра вверх, подталкивая невольницу к действию.
Снова приподняв голову, Дая переложила этот тяжёлый член в сторону и погладила языком удивительно мягкую кожу живота. Подбирая сладкое вино и мужскую соль, проследовала по дорожке из шелковистых белых волос, вверх к лагуне пупка, а затем обратно к паху. Лобковые волосы были мягкими и густыми, и Дая зарылась в них носом. Схватилась за основание ствола, чтобы держать его наготове. Едва ощутив вкус мужчины у себя во рту, она задрожала. Слизнула солёную слезу его жидкости и позволила толстой головке члена скользить между губ.