- А давай украсим холл настоящими ветками? – все-таки предложила Алиса, решив отвлечься от забот – даже если и начнется буран, дом крепкий, все будет хорошо. Вот в магазин они пока не ездили, но наверняка у Роберта здесь есть запас каких-нибудь консервов.
- Хорошая идея, но сначала… - он вдруг подхватил ее на руки, жарко целуя.
Голова у Алисы закружилась, показалось, что земля уходит из-под ног.
- Роберт… - простонала она, изгибаясь.
- Я обещал, что не прикоснусь к тебе без твоего желания, - прошептал он, короткими легкими поцелуями осыпая ее шею и постепенно спускаясь ниже. – Если ты сейчас меня не остановишь, потом я просто не смогу остановиться… И не захочу… Наверное, я веду себя слишком нагло…
- А я веду себя слишком развязно, раз целуясь с малознакомым мужчиной, - выдохнула она ему в шею и обняла за шею, прижимаясь. Внутри начиналась буря, совсем как на улице, где вдруг протяжно взвыл ветер и взметнулся белой стеной снег. Розовый рассвет неслышно вползал в дом, а Роберт продолжал неистово целовать Алису, словно не мог насытиться.
Роберт на миг оторвался от сладких губ, чтобы полюбоваться на Алису. Красивая. Волосы – как шелк, и длинные… Лицо узкое, скуластое, но ему всегда нравился такой типаж женщин. Опустив ее на ковер, Роберт резко сдернул с себя рубашку, пристально глядя на лежащую под ним Алису, глаза девушки были прикрыты от страсти. Потом, все так же поспешно он принялся расстегивать пуговки на ее блузе, стремясь как можно скорее обнажить белую мягкую кожу. Черное белье на снежном теле… пышная грудь, широкие бедра. Она стонала, дрожа от его прикосновений, а в заметенном снегом лесу начинался буран, будто отгораживая этот дом и людей, волею случая оказавшихся в нем, от всего мира.
И казалось, они никогда не расстанутся, и ничто не спугнет их зарождающиеся чувства. Роберт понимал, что, возможно, все происходит слишком быстро, возможно, им нужно лучше узнать друг друга, но Алисино тело манило его, поцелуи опьяняли, и мужчина понимал – это единственное, что сейчас важно. А не то, сколько дней или часов они знакомы.
Целовать до опухших губ, касаться кончиками пальцев холодной кожи, спускаясь с груди… Она уже была без белья, и Роберт даже не помнил того момента, когда стянул его. Завывал за окном ветер, мигали включенные гирлянды, и эта женщина, такая прекрасная и нежная, была единственным, что имело значение.