Туве прищурилась, белка притормозила.
Вот оно! Сама воспитанная в очень интеллигентной семье, выросшая среди книг и умных разговоров, глядя на маму — врача-гинеколога, отца — IT-ишника и их не менее «продвинутых» друзей, Туве и для себя выбирала в пару парней того же типа — интеллигентных, прекрасно образованных, утонченных. И именно это было ее основной ошибкой!
Есть! Как и говорил отец-компьютерщик, главным и самым трудным оказалось именно это — точно сформулировать запрос. После ответ нашелся просто. На фиг интеллигентных романтиков! Для того, чтобы раз и навсегда покончить с проклятущей невинностью, Туве был нужен аморальный негодяй. И такой у нее на факультете имелся!
Училась Туве на журналиста, отказавшись и от карьеры компьютерного гения, и от благородной стези медика. Не хотелось даже в малом соревноваться с родителями, хотелось идти своим путем и доказать всем, что ты не просто чья-то там дочь, а личность — самостоятельная, успешная и целиком сделавшая себя сама.
Журналистика была профессией из разряда «унисекс», и на факультете девиц и парней было примерно поровну. И вот среди этой самой второй половины имелся один тип — вызывающий брутал-оборотень с демонстративно выбритым ирокезом, который с головы плавно стекал на шею, переходя в линию шерсти на холке. В теплую погоду этот персонаж неизменно носил модную уже лет пять майку. В обтягон спереди — так, чтобы были видны все мышцы на груди и кубики пресса на животе. Сзади же эта супер-самцовая одежка словно бы делилась на две половинки, соединенные между собой вдоль хребта узкими горизонтальными полосками ткани с широкими просветами между ними. Этот фасон как раз позволял волкам-оборотням щеголять своей шерстью на холке и ниже по позвоночнику, хвастаясь «звериной натурой истинных мачо». По крайней мере, именно так говорилось в рекламе этих чудо-маек.
Фу! Туве подобные демонстрации всегда презирала. Но, судя по всему, была в этом своем презрении одинока. Все остальные девицы (причем, как волчицы и полукровки, так и люди) на старшем курсе, на котором учился тот самый брутал и негодяй Алекс Свенсон, так и висли на нем. Сплетни, разносимые по всему факультету девицами-балаболками, не раз доносили до Туве не самые приятные факты из личной жизни Свенсона: он опять кого-то бросил с разбитым сердцем, опять ушел к другой, опять закрутил сразу с двумя и, более того, на этот раз умудрился уложить их в свою постель одновременно.