Те переглянулись. Черноглазый поднял добычу, быстро пошарил по карманам и достал четверть кроны.
- Это что, и все?
- Шуба дорогая. Наверняка у этой малышки кошелек на поясе.
- Нет никакого кошелька, - судорожно сглотнув, ответила Дани, - у меня больше ничего нет. Отпустите, а?
Ее накрыло страхом, но она еще боролась. Нельзя. Нужно быть сильной и ловкой, и только в этом случае она уйдет живой.
- Покладистая малышка, - с удовольствием заметил тот, у кого гнилые зубы, - люблю покладистых женщин. Но нам деньги нужны, цыпа.
- У меня нет больше денег! – выкрикнула Дани, - ничего больше нет!
Они снова переглянулись.
А Дани, улучив момент, бросила взгляд в сторону того, который походил на медведя. Он все так же стоял, прислонившись к стене, и все так же ковырялся в зубах, делая вид, что все происходящее его не касается.
- Ха, цыпа, а ты не врешь? Надо тебя обыскать…
Они все подходили и подходили, медленно, крадучись, словно шакалы. Дани сжалась пружиной. Вот он, этот миг, ее последний шанс…
- Ты гляди, у нее на шее цацка.
- Ее тоже заберем…
- И колечко.
Пискнув, она поднырнула под протянутую руку и со всех сил рванула туда, где путь уже был свободен. Шаг. Другой. Пульс грохочет в ушах, отмеряя мгновения.
…И жесткие руки, перехватившие поперек туловища.
Все-таки не смогла, попалась.
- Отпустите! – крикнула она, но из горла выполз сдавленный хрип, - помогиииите!
- Сладкая цыпочка, - ужасные, отвратительные руки шарили по телу, - мммм, сочная сладкая цыпочка. Кривой, держи побрякушку. Да, и колечко надо снять.
Шею ожгло болью, и из глаз брызнули слезы. Кулон, который купил Аламар…
- Нееет! Отдай! Отдай немедленно!
И, развернувшись, пропахала ногтями грязную физиономию.
- Ах ты сука!
Скулу ожгло болью, голова мотнулась, и на миг перед глазами все померкло.
- Ну все, цыпа. Я хотел быть с тобой нежным, но уже не получится.
- Помогите! – прохрипела Дани, понимая, что ее уже никто не услышит, а если и услышит, то точно не поможет.
Горожанам сейчас не до нее. И полиция наверняка далеко.
Спина больно ударилась о лед, Дани извернулась ужом, поползла на локтях, поднимаясь… проклиная свою медлительность, и это длинное тяжелое платье. Ее дернули за шкирку, снова швырнули на спину.
- Не трогай меня! – взвизгнула она, пнула ногой наугад, не глядя. Подонок утратил свои очертания, был как грязное пятно. Раздался поток брани, видать попала хорошо.