Воин был высок, величав, достаточно молод, на вид ему было не больше тридцати лет. Он смотрел на меня взглядом привыкшего повелевать человека. Его дорогая одежда, тяжелая золотая цепь с кулоном-печатью выдавали знатного человека, занимающего высокое положение.
У меня промелькнула мысль: «Странно, почему он один?», и словно в ответ на нее из-за деревьев стали появляться всадники. Они молча, полукольцом собрались за спиной своего хозяина, готовые в любую минуту встать на его защиту. Они напоминала стаю волков, стоящих за спиной вожака, послушных ему, ожидающих жеста или взгляда, являющегося сигналом к броску на добычу.
Ратник даже не обернулся в сторону своих людей, только чуть приподнял правую руку, и все застыли в напряженном молчании.
– Ты кто? – донесся до меня его резкий голос.
Я на мгновение замер, собираясь с мыслями. Одно мое неверное слово могло разрушить все наши планы. Потом я ответил:
– Я – Никита Смелый, боярин из Новгорода, прибыл к вашему Князю с делом. По дороге ночь задержала нас в лесу, а лихие люди увели наших коней. Слава Богу, животы целы! Со мной моя семья: боярыня моя Дарина, свояченица Любава, а также люди мои – ратники Лука и Василий.
Говоря, я указывал на каждого из стоящих за моей спиной.
Мужчина, прищурившись, очень внимательно осмотрел каждого. В момент, когда его взгляд коснулся Любавы, глаза князя вспыхнули, и он улыбнулся ей. Потом, уже обращаясь ко мне, произнес совсем другим, гораздо более спокойным и доброжелательным голосом:
– Я – Князь Ярослав. Добро пожаловать в мою вотчину! Ты спас меня, и я приглашаю тебя и твою семью быть гостями на моем дворе…
Не дожидаясь ответа, он повернулся к своим людям. Те сразу ожили, загомонили. Один из них, явно старший, бросился к нему в ноги с мольбой о прощении:
– Прости нас, Княже! Не уследили мы за тобой – быстр твой гнедой, не поспели за ним! Вели наказать раба твово… Вина велика на мне…
Князь пнул его носком сапога и, не обращая больше внимания на поверженного слугу, прошел дальше к своему коню, которого под уздцы держал стремянной. Вскакивая на него, он велел дать нам лошадей, а женщин разместить в удобной повозке, пояснив, что мы его гости. Уже отъезжая, он добавил, что жить мы будем на его подворье.
Забегая вперед, приведем слова русского монаха-летописца: