Кладу телефон обратно и хмуро смотрю на Алену, кажется, я совсем не знаю свою бывшую будущую жену…
***
Как я завидовала Алене, было не передать словами. Она имела возможность, каждую ночь обнимать его, целовать, спать с ним, а мне оставалось только мечтать и лить в подушку слезы, слезы, которые высыхали с утра, а ночью опять возвращались. Есть такая разновидность слез. Это было так больно, беззвучно плакать ночами, чужой чей-то почти муж, а мой самый любимый человек на свете. Ртом поймала воздух, как последний глоток спасения, и присела на лавочку. Да пора прекратить все это. Какая разница что чувствую я, если ничего не чувствует он… Его нет рядом, я не нужна ему и он не любит меня, просто суровая правда жизни, столько философии и мыслей, но он выбрал ее, у них семья, сын, скоро свадьба. Закурила еще. Какая же сука память, она так ломает, больно ломает, не давая полностью забыться, и лишь сильнее с каждым воспоминаем, помогает сломаться какой бы ты сильной не была. Вздохнула, вспомнив Лизу, я тут со своей любовью, а девочка в приюте растет, девочка инвалид и все равно улыбается. Вот это страшно, а любовь… Любовь-это прекрасно, даже если и не взаимная, он жив, у него все хорошо, а время вылечит, правда лечит оно медленно и настолько болезненно, что его лекарство больше на яд похоже, которое так сурово и больно по венам разливается. Посчитав про себя до десяти, я решительно набрала номер Верестова.