- Сядьте, я вымою вам голову, - твердо сказала Ньями.
Дани подчинилась, и покорно сидела, не шевелясь, пока женщина намыливала ей волосы, а затем смывала пахнущую карамелью пену.
- Вы очень красивая, - заметила Ньями, - но я все равно не понимаю господина Аламара.
- Может быть, вам он все объяснит.
- Я не могу спрашивать, - она покачала головой, - ведь я всего лишь прислуга, хоть и знаю его с того времени, когда он пешком под стол ходил. Но жениться только ради того, чтобы сделать человеку плохо… это как-то не похоже на него. Совсем.
- Значит, вы его тоже не знали, - не удержалась Дани, - он приказал повесить смотрителя замка Энц и его жену, хотя виновата была только я одна.
- И что же вы сделали, госпожа? – Ньями принялась намыливать ей спину.
- Я… в замке был узник. Он… знаете, он… никто так не относился ко мне, как этот узник. Но ему было плохо, он умирал. По крайней мере, так он мне говорил. И всего-то нужно было ослабить или расстегнуть ошейник, который застегнул господин Аламар. И вот… - Дани тяжело вздохнула. Каждое слово резало как нож, отхватывая по кусочку от кровоточащего сердца. – Я расстегнула ошейник, и узник сбежал.
- И такое бывает, - пробормотала Ньями, - что ж, вам его было так жаль, этого несчастного?
- Наверное, жаль, - Дани снова поняла, что краснеет, - я не знаю. Теперь уже не знаю. Но я счастлива, что принц Ксеон теперь на свободе. А то, что будет со мной… Всеблагий всех рассудит.
Рука с мочалкой замерла.
- Что… что вы сказали? Принц Ксеон?
- Да, - она понурилась, - увы. Вот как получилось.
- Вы отпустили на волю принца Ксеона, - произнесла Ньями, как будто не веря.
Дани кивнула.
И вскрикнула, когда сильные пальцы внезапно впились в волосы, резко дернули наверх.
Ничего не осталось от той доброжелательной Ньями, которая встретила ее у порога дома. Дани вдруг оказалась лицом к лицу с темным демоном. Смуглое лицо исказила ярость, делая его похожим на маску шамана с южных островов. Глаза метали молнии.
- Ах ты… ах ты тварь! – хрипло выкрикнула Ньями, - да я сама… сама тебя утоплю! Ну поди ж ты…
Руки соскользнули с бортиков ванны, в нос, в рот хлынула тошнотворно-теплая вода с привкусом железа. Дани как будто утратила власть над телом: оно билось, выгибалось, а голова… по-прежнему под водой. Перед глазами стремительно сгустилась тьма.