Я не желаю такого никому! Никому не желаю стать кормом, тем более, своему ребенку! И, надеюсь только на то, что для меня все быстро кончится.
Время тянулось и тянулось очень медленно. Сидя в коридорной клетке с остальными проданными на развод девушками из 0546-группы, ничего не оставалось, как наблюдать за охранниками, вечно голодными, терпящими приказы хозяев только из-за ежедневной порции крови. Вот уж кто никогда не менялся так это упыри — абсолютно неинтересное зрелище.
Пятьдесят четвертая громко застонала, за что один из охранников с остервенением ударил прикладом автомата по решеткам клетки, всполошив остальных. Кто хоть немного соображал, вжавшись в стену, замерли от страха, и я в том числе, а те, кто мысленно обитал в далеких мирах, всполошились, громко вскрикивая.
Это могло плохо кончиться для всех, но нам «повезло», в приемное отделение, наставив на них оружие, завели десяток нормальных людей с воли: избитых, окровавленных, отчаявшихся, но нормальных. Видимо, это были две семьи, с ними вошли разновозрастные дети.
Я смотрела на них, не отрываясь.
Дети плакали, кто-то скрипел зубами, гневно оглядывая охранников. Тот, что ударил Восемьдесят восьмую, подхватил самого тощего из мужчин, одетого в штаны из сшитых лоскутов, и лохматую куртку с торчащими кусками меха, и куда-то поволок. Скорее всего, украл себе на обед, пока добытых людей не пересчитали и не сдали хозяину. За ним радостно потянулись остальные охранники.
Владелец питомника наверняка уже празднует. Такая удача, впервые за несколько лет где-то в лесах захватили скот, взращенный не на спец. веществах, а на нормальном подножном корме. Говорят, у таких кровь намного сильнее и слаще.
Пятнадцать лет назад меня похожим образом доставили сюда. Отец погиб еще в лесу, защищая нас. Мама закрыла мне ладонью глаза, чтоб я ничего не видела. В памяти остались только хруст кости и сосущие звуки. Она умерла чуть позже, ее забрал кто-то из окружения архонта и высушил досуха. Когда-то давно, оставшись одна, я сильно страдала, а сейчас… сейчас полностью окаменела.
И я знала, что будет с этими людьми. И даже не сочувствовала.
Собранный сегодня «урожай» поделят. Стариков — на утилизацию, молодых мужчин — на фермы с частой дойкой, женщин — на расплод. Только детей оставят, и будут терпеливо выращивать для элиты, упырей из окружения главного архонта.