— Слышишь меня? — Полковник с размаху опустил тяжелую руку мне на левое плечо и энергично встряхнул.
Мне понадобилось усилие, чтобы не выругаться. Но вот выражение лица скрыть не удалось.
— Все в порядке? — спросил шеф, понаблюдав за моей мимикой.
— Да, все хорошо, — ответила я как можно увереннее, ибо уже точно решила, что никому не расскажу полной правды о прошедшей ночи. — Просто устала. Как и все девчонки, впрочем. Когда нас отпустят по домам?
— Придется потерпеть, — нахмурился полковник. — С полицией все улажено, но мне нужен ваш полный отчет, и прямо сейчас. Мы перейдем в офис, и вы мне все расскажете. Кроме того, я вызвал специалиста, чтобы провести необходимые контрольные замеры, ну и поскольку он врач, то проверит и все медицинские показания. Хочу быть уверенным, что с вами действительно все в порядке.
— Понимаю, — сказала я, прилежно улыбаясь: весть о проверке меня совсем не вдохновила. — Но ведь еще и шести нет, может, пожалеете своего специалиста?
— Да, голос у него спросонья был ужас какой хриплый, — заметил полковник. — Но ничего, все мы на работе, да и Сташек очень увлечен этим экспериментом.
— Эксперимент вроде как секретный? — пробормотала я, выходя из комнаты. Полковник и прочие последовали за мной. Вызванная шефом бригада стала опечатывать окно и дверь инкубатора. Полицейские минут пять как уехали.
— Сташек в курсе всего, — проронил Березин. — И с его медицинским образованием он сейчас полезнее, чем эта физик-экспериментатор.
Физик-экспериментатор. В последних словах полковника мне почудилось пренебрежение, если не сказать брезгливость, и я впервые задумалась, а каково, собственно, отношение самого шефа к происходящему? Я бросила на него быстрый взгляд, но промолчала. Полковник подозвал Перси и о чем-то с ней заговорил. Мы дружною толпой стали передвигаться в сторону главного входа. Сияние фонарей на террасе постепенно меркло: так они реагировали на появление солнечного света. Это было очень красиво: бледнеющие огни ламп в розоватых рассветных лучах. На всякий случай я обшарила терраску внимательным взглядом, но не обнаружила никаких следов борьбы: ни тебе поваленных столбиков-фонарей, ни там пятен крови или валяющихся как попало голов... Господи, эти головы теперь будут преследовать меня всю жизнь! Что ж, славно, нет ничего, что вступило бы в противоречие с заготовленной мною версией минувших событий.