- Все ли здесь – жители Альзеана? – уточнил для начала.
- Твое какое дело? – ответил один из рабов с легким акцентом.
Значит, не все…
- Послушайте, - попытался достучаться до них, - мы все здесь находимся в одном положении. Нас желают продать – и получить выгоду. А что получим мы? Рабские ошейники? Удары плетью? Нового хозяина, у которого будем выпрашивать кусок хлеба? Неужели никто из вас не готов сражаться за свою свободу?
Рабы молчали. Я начинал терять терпение. Неужели эти люди не понимают, что они обречены? Я точно знал, что если не выберусь отсюда, плохи будут мои дела. Сколько времени понадобится Эду, чтобы меня найти? Потому что больше никто и искать не будет. Боюсь, за это время с моим характером меня трижды пристрелят и еще пару раз подвесят.
Так, воззвание к здравому смыслу не подействовало. Остается гордость – и обещания.
- Не знаю, как вы, - задрал подбородок повыше, - а я не собираюсь дешево отдать свою жизнь. Нет! Разве у вас нет гордости? Разве вы согласны пресмыкаться перед каждым, кто покажет кнут?
- Хватит болтать, - раздался чей-то хриплый голос. – Что ты предлагаешь, проповедник?
- Бороться, - улыбнулся я. – Да, у работорговцев оружие. Но нас много.
- Мы едва можем пошевелиться, - ответил другой.
- Не беда! Мы справимся. Надо только объединиться – и заставить их с нами считаться. От свободы нас отделяет только эта дверь и шайка негодяев, которые решили, что кто-то дал им право вытирать об нас ноги.
- Хорошо, допустим, - откликнулся третий. – Выберемся мы отсюда. И что дальше? Куда идти? Домой? Так нас там отыщут. Еще и близким достанется.
- Как далеко мы от границы? – спросил я у зеленоглазого.
- Дня три пути, - ответил тот.
- В трех днях пути находится граница Виардани. Если вы доберетесь до неё, даю слово, что лично буду хлопотать перед королем о предоставлении вам крова, работы и содержания. В Виардани нет рабства! И никогда не будет. Венден Первый – мудрый и добрый правитель, который не оставит тех, кто нуждается в его помощи.
Рабы зашевелились. Что ж, себя хвалить не стыдно, тем более, это почти правда. Почти, потому что сильно добрым я не был никогда. Но этим бедолагам помогу, если доберутся до моего государства. Потому что не могу смотреть, как работорговцы оскорбляют саму жизнь.
- Что нам делать? – спросил бородач слева.