Он отложил газету, которую читал, но из-за письменного стола не поднялся. Натянуто улыбнулся и поинтересовался:
– Какими судьбами?
Так-так-так…
Мне реакция не понравилась совершенно. Настолько, что я сразу перешла к делу:
– Что происходит?
– М-м… А ты о чём?
Прозвучало настолько невинно, что сразу стало ясно – дело нечистое!
Я глянула остро, прикрыла дверь и, преодолев разделявшее расстояние, уселась в кресло для гостей. Потом оголила левую руку и, ткнув в совершенно чистую кожу пальцем, сказала:
– Сегодня утром на этом месте проявился узор брачной татуировки, а потом исчез. Как это понимать?
Папа… снова не порадовался и задал встречный вопрос:
– Милая, а чего тебе не спалось-то?
Я быстро сопоставила всё, и...
– То есть предполагалось, что я татуировку вообще не замечу?
– Ага, – после паузы нехотя признал он.
Сразу закралось подозрение, что никакого расторжения помолвки не было, и я насупилась.
– Эрика, милая, всё не так страшно, – после новой паузы сказал папа.
Потом позвонил в колокольчик и велел подать кофе, и лишь когда служанка разлила по чашкам ароматный напиток, я услышала:
– Милая, я помню о нашей договорённости, и она остаётся в силе. Но тут возникли такие обстоятельства… Понимаешь, вчера к нам приходил один из наших главных кредиторов, и…
Отец замолчал, а я выпрямилась и напряглась жутко. С языка едва не слетело – только не говори, что ты меня продал!
Промолчала, потому что папа не мог, и я это точно знала. Что угодно, кроме этого. Да папа за меня… Он что угодно сделает! Весь мир перевернёт!
– У этого благородного человека возникла серьёзная проблема, – продолжил он. – Я не имею права озвучивать подробности, но смысл таков, что ему срочно понадобилась невеста для сына.
– А почему я?
Отец поморщился – никто не любит, когда его перебивают, но что делать?
– Потому что ты из рода Тизар. В тебе течёт по-настоящему древняя, наполненная истинной магией кровь.
Насчёт наполненности магией лично моей крови я б поспорила, а в древности рода сомневаться в самом деле не приходилось. Наши предки упоминались в настолько древних книгах, что подумать страшно. Только здесь и сейчас это не объясняло ничего.
Папа моё недоумение заметил и задумался, явно подбирая слова. Кажется, не хотел сказать лишнего, и я это стремление сохранить чужую тайну в какой-то степени уважала, но… ведь это и меня касается?