- Что же, голодная ляжешь? - встревожилась мама за мой пустой желудок.
- Перекусила по пути домой, не волнуйся, я не голодна.
- Есть на ходу вредно, нужно кушать домашнюю еду, она полезная, лучше бы потерпела до дома и поужинала нормально, - поучала она меня как маленькую.
- Хорошо мама, в следующий раз обязательно, - пообещала я в ответ. - Пойду к себе. Спокойной ночи.
- Доброй ночи, - ответили родители.
Я захотела сгладить воспоминания о нелепом инциденте с Алексом и решила посмотреть перед сном какую-нибудь комедию. Но после того как вволю нахохоталась, все равно вспомнила о нем. Надеюсь, то, что произошло, не отразится на его работе, и он оформит завтра все, как нужно.
На следующий день Алекс позвонил как раз в обеденное время и сообщил, что все заинтересованные лица собираются к 15:00.
- Я подготовил все необходимые документы, вы сможете подъехать к трем часам? - спросил он.
Алекс снова перешел на «вы» или он так обращается ко мне потому, что мы говорим на деловую тему? Наверное, он чувствует себя обиженным и отвергнутым.
- Я приеду, - ответ мой был лаконичным.
Он не спешил прощаться, чувствовалось, что хочет сказать что-то по поводу вчерашнего случая.
- Кира… - он запнулся. - Прости меня за вчерашнее, я позволил себе лишнее…
В глаза, видимо, он не решился бы напомнить мне об этом, скорей всего, ему было бы проще сделать вид, что ничего не произошло, и мусолить эту тему у себя в голове, чем обсуждать ее открыто.
- Давай просто забудем об этом, - предложила я.
В конце концов, мы больше никогда не увидимся. Встретимся, подпишем документы и разойдемся, ведь у каждого из нас своя жизнь. Хочется верить, мы больше не пересечемся.
После обеда я отпросилась с работы и поспешила в агентство недвижимости. Сначала мы оформили продажу нашей трехкомнатной квартиры, покупку квартиры для родителей, наконец, дошла очередь и до моей однушечки.
Я познакомилась с Аленой, хозяйкой квартиры. Она показалась мне ужасно бледной, можно даже сказать мертвенно-бледной, если так уместно будет выразиться. Белизна лица подчеркивалась еще сильнее ее черными волосами. «Кольцова Алена Егоровна», - прочла я в договоре ее полное имя. За все время она практически ничего не говорила, лишь коротко отвечала, когда ее о чем-либо спрашивали. Очевидно, тяжело переживала потерю мужа. Она не плакала, но взгляд у нее был потухший, безжизненный, в них читалась такая тоска и обреченность, что невозможно было равнодушно на нее смотреть.