Вскоре они дошли до постоялого двора.
Ллиана не осматривала номер. Какая разница, если они дня через два его покинут?
Мать почти заставила уставшую девушку померить несколько новых платьев.
Сама Ллиана мало заботилась о своей внешности. Она из тех людей, которые всегда считают себя красивыми. В её случае это было не преувеличение.
Мать завила ей волосы, слега подкрасила губки и реснички для эксперимента.
Подойдя к зеркалу, Ллиана себя не узнала.
Перед ней стояла хрупкая красавица. Высокая, худенькая, но с прекрасной фигурой, очерченной корсетом. На ней было бирюзовое платье, так же с полным кринолином и складками, сияющее, как трава на солнце после дождя.
На приоткрытые, точёные плечи ниспадали длинные, завитые белокурые волосы удивительного тёплого оттенка. Кожа её была чиста и аристократично бледна. У неё так же были удивительные, огромные сияющие глаза, того же цвета, что и платье, обрамлённые длинными, пушистыми ресницами. Брови вразлёт и маленькая родинка на щеке придавали девушке пикантности, а маленький вздёрнутый носик и всегда поднятая головка говорили о гордыне и темпераменте.
Однако в бездонных, лукавых глазах светилась печаль.
- О чём задумалась, моя девочка? - спросила мама, зайдя в отведённую им комнату.
Девушка лишь уныло качнула головой.
- Да что с тобой такое? - Встревожилась та, бросив сумки и обняв дочь за плечи, - что происходит?
Ллиана глубоко вздохнула, и, посмотрев печально в глаза матери, тихо сказала:
- Это звучит глупо, знаю, но... мам, я так хочу поехать в Забытые леса.
Мать застыла, как поражённая громом.
- В земли эльфов?! Зачем?
Девушка прикрыла глаза, словно задумавшись.
- Мне просто очень хочется там побывать, - ответила, наконец, она, сложив губки в тонкую линию, - Меня словно тянет туда... не знаю почему.
При этом она взглянула на мать так серьёзно и горячо, что заставила ее, наконец, вспомнить то, что её дочь – дочь последнего эльфийского короля, хранительница силы части самого мощного артефакта – Сердца Снов.
Осознание того, что предназначение дочери определено заранее, что та должна жить или умереть во имя восстановления исчезнувшего много веков назад народа, мать охватывали ужас и радость, превращавшиеся в смятение.