— Зря ты так с госпожой Аримой. Еще хуже ведь будет, — неожиданно над головой бунтарки прозвучал голос Леноры, обнаружившей сестру.
— Все равно она меня ненавидит, — проворчала Миранда, яростно шлифуя кончик носа рукавом своей блузки.
— Еще как! Ты сама в этом виновата, — кивнула старшая сестра. — Зачем ты с ней споришь постоянно?
— Я не спорю! — запальчиво возразила Миранда.
— Нет, споришь. Кто недавно на ее слова о том, что любой мужчина умнее женщины по своей природе, ляпнул: “Госпожа Арима, неужели вы считаете себя глупее, чем дурачок Иан?”
Миранда кисло улыбнулась. Дурачок Иан был сыном одной из наложниц, но в свои шесть лет он не умел не то что читать и писать, но даже говорить, а только мычал, разевая слюнявый рот. Его мать почему-то была привязана к этому бессмысленному существу, впрочем, сам Иан свою мать хорошо узнавал и даже по-своему к ней ласкался. Наложница трепетала, что император снова воспылает к ней интересом и тогда мальчика у нее отберут, но пока обходилось…
Недавно Иан отличился тем, что надел на себя миску с остывшей кашей и размазывал ее по лицу, радостно гугукая. Пожалуй, и правда не стоило напоминать про него госпоже Ариме. Хотя уж она-то в долгу не осталась, изломав указку о голову и спину ученицы…
— Я не понимаю тебя, — продолжала увещевать Ленора, — зачем ты так себя ведешь? Ты и вправду дралась?
— Да, да, да! — сердитым шепотом отозвалась младшая. — Я ударила этого мерзавца Марика. Он достал меня, вечно задирает, дразнит и лупит, а я не могу и слова в ответ сказать? Это нечестно!
— Все правильно, — философски склонила голову Ленора. — Он мужчина, а значит, по своей природе агрессивен и необуздан. А ты — женщина, и отвечая ударом на его внимание, ты покушаешься на мужские права. Мы должны быть женственными и послушными, ведь такими нас и любят наши мужчины.
Любят… Слово “любовь” для маленькой принцессы оставалось совершенной тайной, как и эти загадочные мужские права, которые почему-то так легко было ущемить. Попранием священных мужских прав был бег — это мужской способ передвижения, а девочки должны ходить, грациозно покачивая бедрами; рассуждения — девочкам было положено молчать и слушать, раскрывая рот только когда им позволят; телесная хворь и пока еще далекая старость — вид любых несовершенств оскорблял мужское зрение и даже самую душу...