- А нам зимовать как прикажете? Почитай, боле десяти лет год от года все больше и больше требуете. И так из последнего тянемся. Нельзя подати повышать, не с чего нам платить их станет.
Толстячок на крыльце замахнулся хлыстом. Вид у него был вовсе даже не забавный, скорее уж грозный - во всяком случае, жена старосты, испуганно охнув, тут же схватила мужа за руку и потянула назад, в толпу.
- Молчать, смерд! - презрительно процедил сборщик сквозь зубы. - Или ты осмелишься оспаривать приказ его светлости?
- Гастон, - боязливо пробормотала жена старосты, крепко вцепившись ему в руку, - Гастон, не надо.
Тяжелый взгляд сборщика тем временем остановился на нас с Тиной.
- Что в корзинах? - спросил он негромко, но слова его в повисшей тишине прозвучали подобно громовым раскатам.
Побледневшая Тина сглотнула и уставилась на мужчину расширившимися от испуга глазами.
- Почто онемели, девки? Отвечайте немедля.
- Грибы, - тихо выговорила я, с трудом шевеля непослушными губами.
- Подойди сюда, - велел мне сборщик.
Тина рядом со мной тихонько всхлипнула, а я медленно подошла к крыльцу. Дикий страх и желание бросить корзину и убежать сменились странным безразличием.
- Ну вот, - насмешливо протянул толстяк, вытаскивая из корзины огромный боровик. - А плакались, что с голоду дохнете. Да с вас еще брать и брать. Что с грибами делать намерены? Продавать?
- Сушить, - равнодушно ответила я, глядя в сторону. – Зимой и весной есть будем.
- Сушить - это хорошо, - сборщик податей выглядел чрезвычайно довольным собой. - Пожалуй, надо с вашей деревни еще и грибы сушеные брать. По связке с каждого дома. Или по две. Нет, лучше по три. Запиши!
Худощавый писарь, на которого я прежде не обратила внимания – все оно было приковано к напыщенному коротышке – быстро застрочил пером.
- Да помилуйте! - не выдержал кто-то в толпе. - А коли осень выдастся сухая аль холодная, где мы эти три связки наберем?
Толстяк покраснел от гнева.
- Что? Мне, представителю его светлости, перечить удумали? Ну, я вам сейчас покажу! Вы у меня надолго этот день запомните!
Хлыст со свистом рассек воздух – и внезапно вспыхнул огнем и развеялся пеплом. Я успела еще заметить недоумение и растерянность на лице сборщика, прежде чем радужные пятна заплясали у меня перед глазами и все вокруг - толстяк, писарь, моя корзина на крыльце, толпа перед общинным домом – завертелось безумным хороводом. А потом наступила темнота.