- Камеры, в которые прячутся "рабочие зубы", - одобрительно шарахнуло рядом. В голосе явно слышалось удовольствие, вызванное моим любопытством.
- Слабо показаться? - крикнула я в ответ. "...Аться!" - гулко откликнулось эхо.
- Слабо?! - повторила я, - Сволочь невидимая! Нельзя так шутить! - орала я, не узнавая собственного голоса.
- Пожалуй, ты права, да и времени у нас не так много! - с сожалением произнес неизвестный, и я увидела, как кусты на опушке леса заколыхались, появилась темная фигура.
Навстречу двигался некий мужчина в черной одежде, с длинными, до плеч волосами неожиданно пшеничного цвета. Бледное красивое лицо, голубые, горящие невообразимым огнем глаза. В его взгляде читалось откровенное насмешливое любопытство. Неизвестный субъект смотрел на меня так, словно собирался вот-вот расхохотаться. Но до чего же странно выглядел сей джентльмен! Во лбу его, высоком и чистом, горел довольно большой овальный камень, вживленный прямо в кожу, зеленоватый, цвета бутылочного стекла, загадочно мигающий. Странное существо вытянуло вперед руку, бледную, аристократичную, но сильную, с изящными перстами и длинными голубоватыми ногтями. На безымянном пальце поблескивал массивный перстень с точно таким же карбункулом, как и промеж глаз. Когда его конечность приблизилась к моему лицу, камушек вспыхнул и замигал.
- Наш клиент, - изрек "мужчина", нехорошо улыбаясь, голос его звенел, как натянутая струна, словно от внезапного волнения, - тебе недолго осталось!
- Я умерла? - почему-то смятение незнакомца передалось и мне, да так неожиданно, что горло перехватил спазм.
- Видишь? - спросил он, ткнув себе в переносицу. - Минерал, реагирующий на освободившийся дух. Но ты только в начале перехода, связь с телом разрушена не до конца, - он посмотрел на свою руку и подтверждающе кивнул.
Полы его темного, поблескивающего плаща распахнулись, обнажив голый торс античной мраморной статуи, каких валом в Эрмитаже. Аполлон, право слово. Безупречную грудь потрясающе красивого типа перетягивали крест-накрест кожаные ремни, на шее висело на бархатном шнуре нечто вроде металлической бляхи в форме восьмиугольника. В каждом из углов фигуры и в ее центре находилось еще по одному камушку поменьше, чистому и прозрачному, как слеза. "Классный мужик, - подумала я, - только вот весь в блестящих цацках... Какая грудь! Шедевр!" Посмотреть ниже пояса я не рискнула.