Только услышав рядом изумленный возглас, осознала, что нахожусь здесь уже не одна. Мигом слетело пьянящее, будоражащее чувство слияния с душой леса. Опустив руки и отпрянув так, что спина довольно болезненно врезалась в широкий ствол лесного исполина, я уставилась на стоящего в нескольких шагах незнакомого мужчину.
Совсем еще молодой, не старше двадцати трех лет, с золотисто-русыми вьющимися волосами, ниспадающими чуть ниже плеч. Глаза – насыщенно-зеленые, словно молодая трава, с по-кошачьи приподнятыми вверх уголками, и ресницами, густоте которых позавидовала бы любая женщина. Красивый. Но не той холодной и правильной красотой, что одновременно отпугивает. Весь он был словно солнышко. Живое, теплое, светящееся изнутри. Эмоции на лице менялись так выразительно, что это зрелище завораживало.
Осознав, что вместо того, чтобы испугаться присутствию незнакомца, стою и пялюсь на него, словно на диковинную зверушку, даже смутилась. Впрочем, точно так же он пялился на меня, так что мы квиты. Оторвавшись от созерцания лица, я оглядела тонкую гибкую фигуру, далекую от атлетических форм местных оборотней-волков. Такое тело могло принадлежать, скорее, танцору или акробату, а не воину. Из оружия у мужчины был только длинный кинжал, висящий в ножнах на поясе. Одет он был в неброский темно-зеленый костюм, в котором легко затеряться в лесу.
Интересно, кто он? На простолюдина не похож – несмотря на кажущуюся простоту наряда, ткань явно недешевая. Да и чувствовалась в парне некая аристократичность, что ли. Даже в той позе, в какой он стоял, в манере держать осанку. Все-таки сирн? Тогда почему я его не видела на балу у гатана, где собрался весь высший свет Лодара? А в том, что этого красавчика там не видела, нет сомнения – уж такого запомнила бы!
Наше напряженное созерцание друг друга прервал мужчина:
– Простите, если напугал, – голос у него оказался таким приятным и мелодичным, что я невольно заслушалась. Вот кому стоило бы петь или стихи декламировать! Может, он бродячий бард? Иногда бывает, что кто-то из обедневших сирнов выбирает такую стезю. Отсюда и та аристократичность, что в нем чувствуется. – Кто вы? – продолжил он, с неослабевающим интересом вглядываясь в мое лицо.
– А вы? – наконец, отмерла я, окончательно осознав, что парень – не плод расшалившегося воображения, а вполне реальный. И что несмотря на всю его мнимую безобидность, ожидать можно чего угодно. Интересно, как далеко я успела отойти от поляны, на которой ждали Арна и Мерн?