Едва различая предметы вокруг, я бросилась в сторону чулана. Влажной от страха рукой нащупала ручку и, прошмыгнув в тесную комнатенку, бесшумно закрыла дверь. В ушах шумело, а сердце грохотало так сильно, что я не услышала шороха, а скорее почувствовала, что за спиной кто-то стоял.
Секунды текли, длинные и страшные. Стены давили. Ожидание нападения было похоже на ожидание грома во время грозы, когда понимаешь, что громыхнет, осознаешь, что испугаешься до коликов, но не знаешь, в какой момент. И когда рот накрыла чужая ладонь в кожаной перчатке, я замычала и затрепыхалась, но в секунду оказалась прижатой к крепкому мужскому телу. Темноту разрезала короткая красноватая вспышка, и мгновением позже в лицо ударил порыв ледяного ветра.
Перемещение из мертвого особняка на осеннюю улицу произошло стремительно и незаметно. Мне не сразу удалось осознать, что мы стояли возле грязной кареты, в зловонном узком проулке, озаренном непривычным глазу рыжеватым светом фонаря. Под ногами влажно блестела брусчатка, а сверху крапала ледяная морось, даже толком не похожая на настоящий дождь.
В памяти мгновенно вспылили страшные байки о похищенных в Абрис людях и убитых в кровавых ритуалах девственницах, и я стала яростно вырываться из хватких мужских рук. Попыталась укусить похитителя, но только обслюнявила его перчатку и перепачкала себе лицо. А когда открыли дверь кареты, то, не желая забираться внутрь, я уперлась пятками в ступеньку.
- Обездвижу, - прозвучало над самым ухом по-теветски с едва уловимым акцентом.
Родная речь в устах чужака настолько меня шокировала, что я обмякла и тут же оказалась в салоне. Забилась в угол деревянной лавки и, низко опустив голову, брезгливо обтерла рот рукавом летнего плаща. Похититель уселся напротив и с претензией бросил:
- Совсем страха нет?
Дверь захлопнулась, мы окунулись в темноту, но едва экипаж тронулся с места, как сверху полился желтоватый тусклый свет. Я не поднимала головы и цепенела, кожей ощущая изучающий взгляд абрисца.
Скорее всего, он видел магический свет в особняке, и теперь прикидывал, насколько заложница из Тевета могла оказаться опасной. Впервые в жизни я пожалела, что недальновидно отказалась от курса самообороны в университете и теперь перед темным колдуном была бессильна, точно ребенок.