- Я же знаю, какая ты несобранная по утрам,- с невозмутимым видом ответил Серж, заходя в дом, - А нам нужно все успеть собрать и не опоздать, к трем часам Марок Слоши нас ждет у себя на корабле.
- Нас?
-Ну, да, нас. Я лечу вместе с тобой.
Я подозрительно посмотрела на шефа. Не то, что бы я была против, но он никогда и ничего не делает просто так.
- Зачем тебе это, Серж? А как же твой театр?
Босс посмотрел на меня как на несмышлёную и снисходительно произнес:
- Во-первых, театр остается на моего заместителя, во-вторых, я лечу ненадолго, на месяц, не более.
Из всего сказанного не было ответа на самый главный вопрос - зачем? Вот как он всегда умудряется уходить от прямого ответа? Бабушка мне рассказывала, что когда - то существовала нация очень хитрых и умных людей, евреев, кажется, и с тех пор, как я работаю на Сержа, меня мучает вопрос - не его ли это предки?
- Серж, зачем? - с упрямством повторила я.
- Я должен проследить, чтобы все было готово к твоим выступлениям - костюмы, грим. Кстати, гримершу нужно искать среди людей...
Пока он перечислял еще тысячу неправдоподобных для меня причин, я усердно думала, а что если Серж просто боится? Что если он не доверяет изибнисцам, так же, как и я? Тогда зачем мы заключили этот идиотский контракт?
- Ты даже их языка не знаешь,- прервала я поток слов шефа.
- Я его выучил ещё месяц назад, по скоростной программе,- самодовольно изрек он, наблюдая за произведенным эффектом. Подготовился, значит, гад.
- То ли ты проникся любовью к наукам, то ли ты от меня что-то скрываешь,- прошипела я ему прямо в ухо. Серж даже бровью не повёл.
- Конечно, я знал, что Марок Слоши собирается к нам на планету и, естественно, знал зачем.
Мой гнев сдулся как воздушный шарик. В принципе, ничего странного в этом нет. У Сержа один из лучших театров танца на всей планете, у него нюх на деньги и славу. Иначе бы я у него не работала, вернее сказать, никогда бы к нему в театр не попала.
-Серж, ты просто кладезь нужной информации,- сказала я и прошла в спальню собирать чемодан. Серж без всяких стеснений пошел за мной, с минуту приглядываясь ко мне, очевидно, размышляя, похвалила я его, или же сказанное было с сарказмом. Ничего такого на моем лице не заприметив, он улыбнулся во все тридцать два зуба и так и оставался до самого окончания сборов.