И спешно отвернулась, рассматривая виднеющийся не так уж и далеко раздел зон.
- Странно, когда мы шли здесь в прошлый раз, никакой границы вроде не было.
- Она дальше пролегала, вон за тем лесом, - дроу небрежно взмахнул рукой, - а теперь сюда переместилась.
- А я думала, зоны строго по границам меняются.
- Не обязательно, - покачал головой мужчина, - раздел где угодно может быть, хоть посреди дома. Единственное, что останется неизменным, так это Белая зона. Если стена белым окрашивается, можно сказать, повезло, - усмехнулся он и властно прикрикнул. - Уходим. У нас нет времени на болтовню.
Но я его уже не слушала, не в силах отвести от Грани взгляд. Вдоль серой однотонной стены прозмеились мерцающие серебристые нити, составив своеобразную решетку. Одна из параллельных земле линий замерцала тревожно, едва не сбивая всю сеть, и неожиданно раздвоилась. Отросток неуверенно покачался в воздухе, замер, словно готовая к броску змея, и на огромной скорости понесся к нам. Я испуганно шарахнулась в сторону, прекрасно понимая, что за пару секунд сбежать все равно не успею. Ноги отказывались двигаться, и серебряный луч спустя мгновение ударил в сидящего у меня на руках Зара. Мощная волна силы накрыла нас с головой, заставив малыш облегченно вздохнуть. Я же, задыхаясь от восторга, казалась самой себе огромной и всемогущей. Как говорится, взмахнула направо – улица, взмахнула налево – переулочек…
«Ага, в руинах!» – прокомментировал Умник, до этого обиженно молчавший.
А как же, планшета его, бедненького, лишили!
«Дура! – взъярился тот. – Да этот планшет поважнее всех твоих дружков вместе взятых! А теперь из-за тебя все сначала начинать нужно».
«Не переживай! – улыбнулась я. – Начнем с начала, не вопрос! Тем более что один ключ у нас уже есть, а планшет ребята обязательно сохранят».
«Хорошо хоть ключ сообразила с собой взять!» – с возмущением и обидой выпалил Умник.
Я виновато вздохнула в ответ. Но проснувшаяся на краткий миг совесть была безжалостно изгнана бурлящей во мне силой, требовавшей действовать немедленно и со всем размахом широкой русской души. Умник в очередной раз обозвал меня дурой и укоризненно затих, действуя на нервы и совесть.
Дроу, только сейчас заметивший, что я отстала, вернулся и, буркнув что-то весьма нелестное, потащил меня за собой.