На последних годах обучения стало еще хуже. За каждого отстающего после каждого триместра, кроме последнего, третьего, учителю сокращали размер премии ко Дню весеннего (или зимнего) солнцестояния. Как после такого преподаватель относился к нерадивому оболтусу? Правильно, шанс сдачи годового экзамена стремился к нулю, что приравнивалось к немедленному отчислению с обязательством вернуть государству потраченные на питание и обучение за год деньги.
По окончании училища Эллина не подалась в столицу, а переехала в Сатию — не менее крупный, зато более дешевый город, где сохранились шансы найти хоть какую-то работу. Она не заставила себя ждать — помог бывший преподаватель, которому, вопреки логике, девочка без особых способностей нравилась.
Задание оказалось непростым, научило взаимодействию в команде и заставило пересмотреть ряд принципов, зато стало первым кирпичом в обустройстве на новом месте.
На дом Эллина копила четыре года, перебивалась по съемным углам. С опытом и сложившейся репутацией заработок стал стабильнее. Гоэта гордо повесила на калитке двухэтажного коттеджа в квартале, населенным представителями второго сословия, скромную жестяную табличку со своим именем. Собственно, план минимум на жизнь она выполнила.
После завтрака Эллина смыла дорожную грязь и отправилась на поиски новой работы. Предстояло зайти к аптекарю, узнать, не спрашивал ли кто того, чего там не продают, посидеть часик-другой на постоялом дворе «Белая мышка» — негласном месте сбора гоэтов округи.
К аптекарю Эллина наведалась не с пустыми руками — прихватила баночку с кремом от оспин. Он заплатил чекушку, но гоэта не отказывалась от любых денег. Именно поэтому она оставила под дверью записку с указанием, где ее можно найти: вдруг придет клиент?
В конце улицы Эллина нечаянно столкнулась с магом, о чем-то расспрашивавшим прохожего. На чужой любопытный взгляд обладатель плаща с отличительной вышивкой ответил снисходительной усмешкой. Эллина сдержанно поклонилась и пожелала доброго дня. Кивок вернули: как-никак, она женщина, он мужчина, но и только, ответного пожелания не последовало. Впрочем, гоэта и не ждала. Маги младшую братию не жаловали, зато, к счастью, не считали конкурентами.
Подавальщицы в «Белой мышке» скучали: слишком рано. Эллина присела за стойку, расправила подол, чтобы не торчали оторочка нижней юбки и грязные ботинки — осень. Хозяин, добрый ее знакомый, предложил выпивку за счет заведения, но гоэта до вечера не брала в рот спиртного, разве погода или болезнь заставляли, поэтому попросила кофе с молоком.