- Соккари, зачем так спешить, ведь твоей дочери всего пятнадцать? Замуж раньше восемнадцати ты её не отдашь.
- Я все понимаю, но, если будет договор, мой племянник не наложит свои лапы на мою девочку ради наследства. Он скользкий и мутный тип, уверен, что покушения его рук дело. Так вот, если несмотря на все предосторожности его замысел удастся, не хочу, чтобы дочь досталась ему.
Какие покушения? Почему я ничего не слышала о них раньше? Мысли о свадьбе вылетели из головы, угроза моему отцу напугала меня.
- Друг мой, я готов отдать за тебя жизнь, уверен, что и ты бы пожертвовал своей. Но не проси меня жениться, ты же знаешь, если я встречу свою единственную я уйду к ней. Я могу жениться на Аули, она славная девочка, ты замечательно воспитал дочь, но готов ли ты к тому, что я покину её если найду свою пару?
Отец молчал, Рэй тоже. Мир разваливался на глазах: на отца покушались, мне угрожал неведомый братец, а мужчина, мечта 'всей моей жизни', не хочет на мне жениться! Боль от его отказа была самой сильной, что я когда-либо испытывала.
- Ты прав, прости, я не должен просить тебя о таком, но, если со мной что-то случиться, присмотри за ней если сможешь.
Голос отца звучал так устало и безнадёжно, что я готова была ворваться в кабинет и поклясться присмотреть за собой и за кем он только пожелает!
- Это я тебе обещаю. Ты же знаешь, мы всегда держим слово.
Ночью я спала плохо: ни свежий ветер, слегка покачивавший тонкие занавеси; ни едва слышное пиликанье сверчков; ни ночная птица, монотонно, по кругу заводившая свою песню не помогали. Меня мучили мысли об опасности грозившей отцу.
Утром гость отбыл, и поначалу обижаясь на него, я обрадовалась этому. Правда спустя какое-то время стала скучать и мечтала, что именно я и окажусь его единственной.
За каждодневной суетой неприятная сцена позабылась. Отец из дома почти не выезжал, я успокоилась, разговор ни о племяннике, ни о женихах больше не поднимался. Темноволосый "король" с бархатным голосом на какое-то время еще задержался в сердце, но со временем я перестала вспоминать о нем и о своей дурацкой влюбленности.
На шестнадцатилетие отец подарил мне великолепную лошадь. Красавица темно-серой масти, с хорошо посаженной небольшой головой, с длинными изящными ногами и грациозными движениями, вела себя надменно. Мне стоило больших трудов подружиться с гордячкой. Но упрямства во мне ещё больше чем в ней, и я победила.