Однажды она пыталась пересилить свою тошноту и позволила парню залезть рукой ей в трусики. Пришлось сцепить зубы, настолько это было отвратительно, он елозил там, больно тер и повторял: «Тебе приятно? Приятно, да? Теперь потрогай меня». И она позволила ему расстегнуть штаны и сунуть свою руку в ширинку. То, что она нащупала, было таким же неприятным, как он весь. «Давай, гладь его», задыхался парень, а Гюзель даже не могла шевельнуться, он держал свои пальцы поверх своего члена и заставлял гладить. Короче, все длилось мерзко и закончилось мерзко, он дергался, больно тыкал пальцем ей между ног, а потом кончил и расслабился, довольный. Еще приглашал встретиться. Конечно, Гюзель скорее бы с моста сиганула, чем вновь через эту мерзость прошла.
И никогда у нее при мысли о парне не сжимались мышцы промежности. До сих пор. Незнакомое чувство. Как будто им хотелось что-нибудь обхватить, нужно было что-то делать, исполнять свое предназначение, но была только пустота.
Днем стало легче, большая семья нашла чем занять Гюзель. А через пару дней назначили большой праздник. Тоже обычай после обряда взросления.
Онеметь можно, сколько столов накрыли во дворе и в саду! Сколько места отвели под танцы, сколько техники привезли на кухню! Гюзель ходила как зачарованная и везде натыкалась на счастливых родственников.
Казалось, в гости собрался весь Брик! Столы были забиты, шум стоял такой, что ни слова ни слышно. Гюзель подарили целую гору коробок с подарками.
А сколько горящих мужских взглядов она получила! Местных девушек после обряда позволено выдавать замуж, то есть еще недавно на нее никто не смел смотреть с мужским интересом, за это могли и убить, а теперь можно. Ее чуть ли не прожгли до дыр. Гюзель была симпатичной, но на Земле просто одной из многих. Здесь же, на Брике она была красавицей – хрупкой смуглой статуэткой с острой грудью и глазами словно черные жаркие маслины. Это только один из комплиментов, которые она успела выслушать до того, как братья подоспели. Она ощущала восторг, хлещущий из мужских сердец. Это пьянило. Голова кружилось, хорошо хоть братья ходили следом и отпугивали настырных ухажеров. Следовало бы уйти к кузинам, на женскую половину дома, где сейчас отдыхали дети и несовершеннолетние подростки, которых ко взрослым не пускали, но тут было слишком интересно.