- Надо ли так гневаться, брат Аки-ши? Все мы знаем это дитя, она всегда следует праведному пути, молится богам и отличается похвальным трудолюбием. Так разве плохо ее послушание?
- Будь по-твоему, брат Хару-ши, - кивнул Небожитель и склонился над Ханаджимэ. - Если твоя госпожа хочет каждый день любоваться цветением вишен, то это можно устроить. У каждого из нас есть чудесный веер. Взмахнешь одним - пойдет снег, взмахнешь вторым - вишневые лепестки летят, третьим взмахнешь - цикады и светлячки взметнутся в небо. Четвертый же заставляет осыпаться осенние листья. Много сотен лет назад мы обменялись ими в знак вечной дружбы. Так случилось, что чудесный веер брата Хару-ши хранится у меня. Послужи мне, и получишь его.
Аки-ши указал на свой плащ, повешенный на ветку криптомерии. С него в туман осыпались алые листья.
- Через тридцать дней, - сказал Аки-ши, - мы снова соберемся здесь и будем отмечать начало правления Фую-химэ. Послужи мне до того дня, исполняй все мои повеления, и веер твой.
Не было у Ханаджимэ другого выхода, и она согласилась.
- Засим закрываем наше собрание! - Аки-ши схватил девушку в объятья, вскочил на облако, и они помчались по небу все вверх и вверх, пока не достигли Янтарного неба*.
Вместо земли тут был янтарь, и вместо неба - янтарь, а в воздухе танцевала золотая пыль. Облако обернулось колесницей алого лака, в которую впряжены были два гнедых коня с золочеными гривами. Помчалась колесница по улице, широкой и ровной, словно в Столице, мимо оград и храмов, и остановилась у ворот усадьбы. Выбежали конюхи, выбежали каретники, выбежали молоденькие служанки, и бросились в ноги господину.
- Вы пожаловали домой, и вновь сияет над нами солнце!
Аки-ши жестом поднял всех с колен.
- Это Ханаджимэ, моя новая прислужница. Позаботьтесь о ней. Ханаджимэ, приготовь мне баню, ужин и постель. Я буду в саду.
Слуги взяли Ханаджимэ под руки и увели на правую часть дома. Здесь были чудесная кухня и кладовые, заполненные богатой снедью со всех концов земли. Была здесь и баня с кедровой кадушкой, источающей нежный аромат.
Ханаджимэ переоделась в полосатый халат, подвязала рукава, надела косынку и принялась за приготовления. Она натаскала воды и дров, растопила баню, приготовила льняные полотенца и тонкую юкату, затканную кленовыми листьями. Однако, баня не пришлась Аки-ши по вкусу: то вода была слишком горяча, то слишком холодна, да и травы показались господину нехороши. Ему не пришлось по вкусу и угощение. К ночи Ханаджимэ падала с ног от усталости, но еще больше ее огорчало то недовольство, с которым все принимал Аки-ши. Из-за всего этого она не смогла заснуть. Поднявшись, Ханаджимэ вышла в сад, осторожно переступая через спящих.