- Ты не отвела от деревни несчастье! - приговаривал староста, а его прислужники только «хакали», нанося удар за ударом.
Аки-ши молча обнажил меч. Ханаджимэ коснулась его запястья, но отдернула руку. Что бы не собирался сделать Небожитель, грехи этих людей были достаточно велики, чтобы караться смертью. Аки-ши разрубил стремительным ударом цепи, и девушка упала на пол, но сразу же поднялась. Староста и его люди застыли от ужаса. Девушка сперва поклонилась своему спасителю, а после проговорила:
- Тридцать лет назад вашу деревню постигло несчастье: бесы разорили ваши поля. Я возвращалась с Глициниевой горы, увидела голод, грозящий вам, и увидела, что это против воли Неба. И я пожалела вас и восстановила поля. И что же за благодарность я получила? Вы изловили меня, опутали сетями и цепями и заперли здесь, лишив моего господина супруги, а малое дитя - матери. Десять лет благоденствия даруют духи по велению сердца, двадцать - по принуждению, за тридцать же лет вам горько придется расплатиться. Следующие шесть десятков лет будут следовать за вами несчастья, и камня на камне не останется от Цутоя, коли Небу будет угодно.
Потом красавица прошла через святилище, и хагоромэ ее на глазах начало сиять. Поровнявшись с Небожителем, она низко поклонилась.
- Благодарю вас, Аки-ши-сама. Имя мое - Кицусакари, княжение мое в Нанто. Я в большом перед вами долгу, мой супруг и сын ваши должники. У меня в Нанто и здесь, в доме моей сестрицы Ямауба-но* Мидорико вам всегда будут сердечно рады.
- Доброго пути, госпожа Кицусакари, - поклонился в ответ Аки-ши. - Вы в моем доме желанный гость.
Взметнулись перья, мелькнула серебристая лисья шкура, покатились по полу жемчужины, и видение пропало. Староста и его прислужники со всех ног бросились вниз.
- Простите меня, Аки-ши, - потупилась Ханаджимэ. - Теперь я понимаю, как недостойно порой ведут себя люди. Я не имею права просить у вас веер для Хана-химэ.
- Идем за мной, - велел Небожитель. - Завтра тридцатый день месяца, ты должна приготовить вино и закуски. Я последний раз в этом году угощаю братьев и сестру.
Небожители седлали коней, и на этот раз Аки-ши посадил Ханаджимэ позади себя, и они помчались на Янтарное небо. Там господин удалился в комнаты лекаря, чтобы справиться о здоровье Мурашигурэ, а Ханаджимэ ушла на кухню. Немало сил потратила она, чтобы приготовить угощение. Рис был белый, как жемчуг, и черный, словно ночное небо. Рыба восьми видов была нежна, словно шелк. К рисовому вину - колобки с рыбьей стружкой, обсыпанные икрой. К сладкому вину - пирожки с фасолевой начинкой. Нежнейшие сладости, завернутые в банановые листья. Много часов потратила Ханаджимэ, чтобы приготовить такой пир, однако и в эту ночь не смогла заснуть и вышла в сад, чтобы послушать флейту.