— Хочешь, Пуффи! Мне ребята рассказывали, что ты постоянно хочешь, только любишь сначала поломаться! — дыхание Джонни обжигало ухо, он прижимался мобильником в кармане к её ноге.
Или это не мобильник?
Пуффи захлебнулась от возмущения и пять секунд пыталась собраться с мыслями. За это время нахальная рука Джонни сползла на пятую точку. Судя по порции масла в карих глазах — Джонни очень понравилось. В другом месте и от другого человека Пуффи бы приняла это как комплимент, однако сейчас подобное действие добавило раздражения. В груди зажгло, в ушах зашумело, и она изо всех сил оттолкнула настойчивого ухажера.
Сам виноват — нечего лапать мастера армейского рукопашного боя!
We're walking in the air
We're floating in the moonlit sky! *
Под эти слова солистки «Nightwish» Джонни перелетел через стол, опрокинул стул и проехался до строгих учителей, держащих бокалы с шампанским. Его голова застыла под синим вечерним платьем директрисы мадам Глафиры Соджес, дамы весьма серьезных нравов и крайне вредного характера. Строгое лицо сморщилось, как спущенный воздушный шарик, когда директриса опустила голову вниз.
Всё-таки он прижимался не мобильником. И позже, разглядывая успешно сделанный кадр в «Инстаграме», Пуффи было даже немного приятно, что смогла разжечь такой огонь в молодом человеке.
— Ого! Что за шест в палатке? У Джонни встал на директрису! — радостно провозгласил Сэм Хлоппинг.
— Это он об замарашку потерся! — тут же изрыгнула истину висящая на Максе Мэри.
Директриса дико завизжала и с грацией горной козочки отпрыгнула от лежащего Джонни. Выроненный бокал выплеснул красивый веер брызг, перекувырнулся два раза и шлепнулся на живот неудачливого ухажера.
— Джонни, ещё бокальчик «сказочного пунша» для храбрости! А после и Пуффи на сцене разложишь! — тут же влез остряк Сэм.
Вот же гаденыш — нашел время отомстить за челюсть, сломанную в прошлом году. Пуффи почувствовала, как щекам стало жарко, будто присела очень близко к пламени костра. Глаза присутствующих уставились на неё. Грохочущий смех заставил сильнее качнуться сверкающий шар на потолке.
Стыдно! Как же стыдно! Обидно за ранящие слова, но плакать нельзя. Раньше не плакала, а теперь и подавно. Не доставит им такого удовольствия!
Улыбка! Вот что спасёт! Юмор!
Как назло, в голову ничего не приходило, а шутники уже высунули острые языки, словно гончие псы на охоте. Ещё мгновение, и разорвут, как Скуби Ду — грелку.