Думаю, стоит немного прояснить сложившуюся ситуацию и при чём здесь вообще моя персона. Я была потомственная ведьма, мать и бабка тому пример. Правда силы у меня ещё не в полной мере проявились, бабка говорила, что, чтобы получить всю мощь рода, мне надобно исполнить одно условие. Какое именно, сколь я её не уговаривала, она так и не поведала, отговариваясь, что мала ещё, мол. Через пару годков, как настанет мне восемнадцать, вот тогда и скажет. А пока должна с особым усердием учить свойства трав и рецепты целебных зелий.
В селе этом я жила с самого младенчества и знала каждого жителя не то что в лицо, а даже каков он на самом деле. Мида, к примеру – мужик добрый, да толковый, недаром же он Голова села, вот уже больше пятнадцати лет. Только оказался больно податлив к чужому влиянию.
Как появился отец Павлий в селе-то нашем, так только сильнее в сердцах сельчан разгорелся огонь православный. Но старый священник не шибко противился нашему с бабкой житью в селе – не портят народ, и ладно. А что до веры нашей чуждой, так он к тому несказанно лоялен оказался.
Высокий, худой, с наполовину седой бородой, одетый в неизменно чёрные одеяния, с клобуком на голове того же цвета и безмерным пониманием, и всепрощением во взгляде. Душа же, напротив его одеяниям сияла белым, внутри чувствовался столь мощный стержень воли, что неудивительно, почему к нему потянулся люд. На каждого у него находилось доброе слово, а то и верный совет. Жаль, по зиме волки загрызли отца Павлия. Зачем он туда пошёл, да ещё и на ночь глядя, никто не знал. Только через несколько дней, охотники в лесу нашли его посох, да одеяние в крови.
Мы с бабкой жили здесь не так давно, я-то с младенчества, а бабуся пришлой считалась, хоть и прожила немало в этом селе. Как-то тёмной ночью появилась женщина с малым дитём на руках, да заняла старый, стоящий на отшибе дом. Первое время сельчане настороженно относились к пришлой, но после того, как бабка спасла, практически вырвав из Мариных рук дочку Главы, к нашему дому потянулся люд со своими проблемами.
Ничего плохого бабка делать не бралась, портить никого не портила, помогая по силам – травами, да мазями, и никогда не показывая своих колдовских умений. А бабка моя была зело сильна – магия струилась в ней разноцветными потоками, словно на радугу после дождя смотришь – красный, белый, жёлтый, синий – потоки свивались, струились, расходясь от тела, и сходясь вновь. Бывало, метла сама полы метёт, да веретёнце само крутится, наматывая на своё тело пряжу. А бабка сидит, да только и следит, чтобы нить тонка выходила. А как она мороки наводила – бывало, ночью, перед сном покажет мне горы далёкие, да страны чуждые. Как не хотелось мне похвастать перед сельскими детьми, то было строжайше запрещено. «Незачем гусей дразнить, а то не станет у нас тут житья» - говорила моя прародительница, строго качая головой. Я внимала и не хвасталась.