- Хорошо. Но только обед, не больше. Ты знаешь, как я к ней отношусь.
- Ну Эд, не начинай. Каждый живет, как хочет. Это ее образ жизни.
- Я тебе уже говорил, что я совсем не против вашего общения. Я против ее вечных приключений, в которые она постоянно пытается тебя втянуть. Дружите, общайтесь, встречайтесь, но только у нас дома. – Хочу ему возразить, что привольная жизнь моей подруги никак на меня влияет, как он думает, но Эд не дает мне сказать и слова. Тянет за кофту, мимолетно целует, и со словами «я опаздываю» уезжает на работу.
Забегаю домой, скидываю кофту и тапочки, поднимаюсь на второй этаж в детскую, бужу мою маленькую Милку, собирая ее в садик. Быстро одеваюсь сама, натягиваю простые джинсы, свитер, распускаю волосы, перекидывая на бок, выпускаю их из-под шапки. Надеваю на свою принцессу теплый белый костюм. Милка еще сонная, подается мне как неваляшка, попивая какао из специального стаканчика с трубочкой.
- Эй, мышка моя, проснись и пой, - треплю дочку за щеку.
- Мама, - недовольно бурчит моя мышка. Усмехаюсь, надеваю пальто, подхватываю ее на руки и несу к машине.
***
- Забавно, - усмехается Алинка. - Эд до сих пор не одобряет нашу дружбу.
- Я этого не говорила. Он просто как всегда чрезмерно меня опекает, - отвечаю, помешивая воображаемый сахар в кофе.
- Мне кажется, это не опека, а тиранство. Мы дружим с тобой уже больше пятнадцати лет. Ты не обижайся, конечно, я понимаю - он твой муж, и все такое. Но ты не его собственность, он не имеет права указывать тебе, с кем дружить, а с кем - нет, - отпивая свой коктейль, задумчиво надув губы, произносит Алина.
- Он не указывает и не запрещает. С чего ты вообще это взяла?
- Тогда почему мы не можем устроить девичник? Мы давно не собирались. Я хотела, чтобы мы как раньше, втроем - ты, я и Ленка выпили в баре, поорали песни в караоке?
- Ты же знаешь, у меня ребенок… - подруга не дает мне договорить, вскидывая руку.
- Слабая отговорка, Виктория Станиславовна. С Милкой может посидеть и тетя Света, - тетя Света - это почти родная мне женщина. Она уже много лет работает домработницей в нашем доме. Папа очень ценил ее, уважал. Эта женщина нянчила меня, а теперь и мою дочь. Когда отца не стало, я не смогла с ней распрощаться, на чем настаивал Эдуард. Она мне словно родная бабушка.