– Да. Конечно. Конечно, мы сами этого хотели. Видите ли, у нас есть ещё дети, и мы опасаемся за их безопасность…
– Ну вот, теперь вы можете за них не волноваться. Всё будет в порядке.
Голос гостя звучал плавно, успокаивающе, убаюкивающе. Он словно обволакивал заботой, убеждал в правильности принятого решения. И если у отца и оставались какие-то сомнения, они быстро исчезли. Я заметила, что он порой сбивался, называя меня «она», я ещё окончательно не стала для него чем-то неодушевлённым. Гость подыгрывал ему, но постоянно переводил в разговоре «она» на «оно». Мама не оговорилась ни разу. Очень показательно. Я услышала, как она подходит к моей двери, и уткнулась в книгу. Раздался лёгкий стук, после чего дверь отворилась, не дожидаясь моего ответа. Я подняла от книги в меру удивлённые глаза.
– К отцу пришли гости, это по работе. Они останутся на ужин. Так что тебе лучше поесть здесь, у себя.
Даже если бы я ничего не слышала, я заподозрила бы что-то неладное. Она избегала меня всеми возможными способами в последнее время, а тут сама зашла в мою комнату. Я должна была как-то отреагировать на эту странность.
– А где миссис Бенедикт? – экономка вполне могла бы сама принести мне поднос, она жила в доме постоянно и была в курсе практически всего происходящего, так что, в отличие от горничных, шофёра и садовника, с ней общаться мне позволялось. А то, что родители сами отослали её сегодня вечером, дав незапланированный выходной, узнать, сидя в своей комнате, я не должна была. Так что вопрос был вполне уместен.
– Она отпросилась на этот вечер. Кажется, у неё заболела сестра. Я не знала, что приедут гости, поэтому отпустила её. Тем более что ужин она уже приготовила заранее.
Это звучало логично, и я кивнула, делая вид, что поверила. Потом перевела взгляд на поднос, поставленный на прикроватную тумбочку. Отбивная между двумя кусками хлеба, пачка печенья, большой стакан сока. Неудивительно, что приготовление ужина не заняло много времени. Ладно, нужно играть до конца.
– Спасибо. – Меня приучали быть вежливой, и как бы мне ни хотелось выплеснуть стакан сока, приправленного снотворным, ну, не в лицо, конечно, но хотя бы в окно, я должна держать себя в руках.
Больше не было сказано ни слова. Меня оставили одну наедине с ужином. Внизу тоже было тихо. Я, не теряя времени, сложила в свой школьный рюкзачок кое-какие мелочи, деньги, пару книг, пачку печенья – уж в нём-то точно снотворного нет. Насчёт отбивной я сомневалась, поэтому решила не рисковать, хотя пахла она аппетитно. Телефон я так же оставила – во-первых, по нему меня можно вычислить, даже если сменить СИМ-карту, а во-вторых – кому мне звонить? Для всего мира я умерла.