Друзья недоуменно переглянулись. Их вожак еще ни разу не реагировал так на шутки Руса. А уж эти слова стали для них полнейшим шоком. Они ведь никогда не пытались подкатывать к подружкам Кирилла, уважая его как никого другого. Эти девочки были его добычей, и трогать их никто не собирался, не смотря на постоянные намеки Руслана поделиться. Но вот то, что Кот приказал им не трогать малышку (а эту девушку почему-то хотелось называть именно так), было неожиданно и странно.
- Ирка съест эту малютку, - подал голос Змей, цепким и в то же время равнодушным взглядом осматривая местность.
Губы Кира искривила злорадная ухмылка:
- Вот и посмотрим, кто кого.
***
- Снежнова Мирослава, задержитесь на минутку, пожалуйста, - прозвучал голос декана, когда уже все студенты медленным потоком начали выходить из аудитории.
Сделав глубокий вздох (утихшая было злость, вновь забурлила на дне души), я с легкой полуулыбкой подошла к ждавшему меня за своим столом пожилому мужчине.
- Вы что-то хотели, Аристарх Николаевич? - тихо обратилась я к профессору, отметив, как на миг сбилось его дыхание.
Еле удержалась от того, чтобы не скривиться. По мимо собственных глаз, единственное, что я терпеть не могу в себе - голос. При довольно-таки заурядной внешности (лично, по моему мнению, и опять же исключая необычные глаза) у меня с детства очень красивый голос. Бархатистый и томный, тянущийся мелодией и обволакивающий людей своим звучанием (и это не мои слова, а одного бывшего поклонника, так и не ставшего для меня кем-то большим), он доставлял мне огромные проблемы. Кто бы знал, сколько раз еще в школе мне предлагали профессию певицы. Сколько раз учитель музыки пытался заставить меня петь, тогда как я всегда старалась держать рот на замке на занятиях, да и вообще по жизни. Причина моего нежелания петь очень проста - да, я одарена красивым голосом, но совершенно обделена музыкальным слухом. Единственный раз, когда я решила спеть перед преподавателем (просто уже довел до ручки), он запомнил, наверное, на всю жизнь. Ценитель прекрасного тогда еле удержался от слез, пока я тихо смеялась над ним и его разрушенными мечтами воспитать звезду эстрады. "Насмешка Бога", - с грустью произнес он тогда и больше меня на своих занятиях не трогал. Из-за этого дурацкого голоса я и начала курить, надеясь, что он станет хоть немного грубее. Все чего я добилась, так это того, что в нем стали проскальзывать хрипловатые нотки, которые еще больше понравились противоположному полу.