У отца была сестра, Эда, незамужняя, склочная и вечно всем недовольная. Её-то отец и приводил всегда в пример: если женщина не выходит замуж, у неё портится характер, и она очень страдает! - говорил Берней. Не выйдешь замуж, будешь как тётушка Эда!
Илька была бы не против - жила Эда шикарно. Брат платил ей более чем щедрое содержание, она могла путешествовать и заниматься чем угодно, сама себе хозяйка и при деньгах, ну не мечта ли?
Нет, вот положа руку на сердце, Илька против мужчин ничего не имела. С ними весело, куда веселее, чем с женщинами, с которыми только и поговоришь, что о нарядах, детях и тех же мужчинах. С ними можно фехтовать, напиваться, дружить... и даже любить тоже можно, и не только платонически, что уж тут, но отдавать какому-то мужчине всю свою жизнь? Чур-чур-чур!
Вечером за ужином царила почти радостная атмосфера: радовался Берней, мысля, что купил дочке женское счастье, без которого ей, конечно же, было очень плохо, не признаётся, но переживает же, что в таком возрасте и не замужем; радовалась Нелечка, и за сестру, и - стыдно признаться, но что есть, то есть - куда больше за себя: теперь и ей можно будет замуж, благо уж у неё-то есть из кого выбрать; молчала Иллика, не поднимая глаз от тарелки, натянуто улыбалась, а в голове крутилось: бежать! Нынче же ночью бежать! Потом отец поймёт и простит. Может быть, лет через десять она родит ему всё-таки внука, тогда точно простит.
Но куда бежать? К сестре теперь нельзя... и муж её зло затаил, и отец там отыщет легче лёгкого. Тогда куда?
Идея появилась неожиданно. В монахи. Странствующие. Там, правда, много чего нельзя, но это ж, наверное, просто официально? Обложка, так сказать. Не будут же боги подглядывать за одной из тысяч своих служителей, что она что-то не то наворачивает на ужин, или ночует не одна. Да и вообще, может, это люди придумали, что нельзя. До брака вон с мужчиной спать тоже нельзя, говорят, а Илька спала и ничего, молнией её не пришибло. Ну и не только спала, да. Но молнии как не было, так и нет. Значит, решено. И, повеселев, Илька, наконец, подняла взгляд от тарелки.
Дверь захлопнулась прямо перед носом, причём и в прямом и в переносном смысле, оставив Ильку ошарашено моргать и пыхтеть от возмущения. Это неслыханно, просто неслыханно! А так ведь всё хорошо складывалось... Дождалась, пока все заснут, тихонько собрала вещи: самый минимум и, конечно же, никаких платьев, только штаны, рубаха, оружие, немного денег и еды, и выскользнула в ночь. Храм Пяти открыт, к счастью, постоянно, и идти до него всего ничего… но вот дальше!