— Лириана Фелиция Ди’Кортан, — представилась я.
Артефакт вспыхнул фиолетовым и легко уколол в подушечку. В тоже мгновение в регистрационной книге золотым вспыхнула новая строчка с моим именем. Старшекурсник просмотрел документы и уважительно проговорил:
— Аттестат с отличием и рекомендация… вашу кандидатуру рассмотрит магистерская комиссия. Второй этаж, аудитория номер двести четыре.
Регистратор быстро занес мои данные в анкетный лист и выдал его мне вместе с остальными бумагами. Поблагодарив его и взволнованно сжав документы, я направилась к широкой лестнице.
«Все будет хорошо», — мысленно вновь и вновь повторяла я, заворачивая в нужный коридор.
Необходимое помещение приметила сразу. Рядом с высокими резными дверями, на которых висела табличка с номером двести четыре, толпились нервные бледные абитуриенты и листали учебники.
Я остановилась и осмотрелась. Правда поинтересоваться у ожидающих, как проходит экзамен, не успела. Дверь аудитории открылась, являя нашему взору сухопарую женщину средних лет в строгом зеленом платье. Ее светлые волосы были стянуты в тугой пучок на макушке, а на кончике длинного носа висели узкие очки. Секретарь приемной комиссии окинула нас строгим взглядом и сухо проговорила:
— Соискатель Альдрос Августин Брейн приглашается на собеседование.
Один из стоявших рядом парней резко захлопнул книгу и, нервным жестом поправив длинноватые темные волосы, направился к двери. Пропустив абитуриента внутрь, дама закрыла дверь, и потянулись минуты ожидания.
Оценив количество соискателей, я пристроилась рядом с высоким стрельчатым окном и постаралась воспроизвести в памяти все основные вопросы, которые сдавала в школе.
— Интересно, что спросят его? — неожиданно раздался рядом чуть дрожащий девичий голос, и я невольно прислушалась.
— Мы этого не узнаем, — хмыкнул, всматривающийся в тетрадь молодой человек. — Аудиторию скрыл от прослушивания декан факультета боевых искусств магистр де’Тольгар.
— Можно же спросить, когда он выйдет, — резонно заметила я, видя, как приуныла девушка.
— Если бы! Тут с каждого берут слово о неразглашении, — вздохнула та.
На этом наш разговор заглох. Каждый углубился в свои мысли, стараясь настроиться на сдачу экзамена.
Интересно, что такого там происходит, что об этом нельзя распространяться? Возможно, комиссии лень придумывать всем разные вопросы? Или клятва — часть экзаменационной проверки на моральные качества? Ответа у меня не было. Поэтому, поразмышляв немного, я все же решила занять свою голову более полезным делом. Например, повторением основных заклинаний и постулатов артефактологии.