От нечего делать Марина вернулась в лабораторию и взяла с полки первую попавшуюся книгу, рассчитывая на более информативное, чем вчера, чтение. Похоже, рукопись была очень древней: переплёт из чёрной кожи был затёрт до состояния гладкого стекла. На обложке мерцал странный символ, вычерченный серебром: треугольник, и в нём – стилизованная фигурка неизвестной птицы или, скорее, птеродактиля с человекообразным телом. Существо выглядело неестественно и уродливо.
Марина раскрыла книгу наугад. Страницы поражали хрупкостью и готовы были при малейшем неосторожном движении рассыпаться в прах. Листы были исписаны порыжевшими от времени чернилами, к тому же без должного прилежания. Тот, кто писал текст, очень торопился, буквы прыгали, строки наезжали одна на другую, встречались незнакомые слова. Из упорства девушка пыталась разобрать хоть что-то, но плохо преуспела в своих стараниях. Она нашла один – единственный абзац, доступный для чтения. Его явно писала другая рука, аккуратно, тщательно, буква к букве: «Имя их – Несущие мрак. И когда крылья их вновь закроют дневное светило, горе нам всем, ибо тень крыльев их бесконечна. Ночь сменит день, вода станет твердью, а воздух, коим дышат все твари, будет отравлен…».
В тексте мелькали крошечные рисунки, на которые девушка даже не обратила внимания. «Ой, своих «нострадамусов» девать некуда, и местные в придачу», – подумала она и неосторожно захлопнула фолиант, подняв пыль столбом. За спиной послышались шаги, и, обернувшись, Марина увидела мага всё в том же лабораторном халате (впрочем, без малейших следов загрязнений) и в дополнение – бархатном сером берете на голове.
– Доброе утро, ллид Мариен! – поклонился он.
– Доброе утро… Я думала, вы спите. – Марина положила книгу на стол и отряхнула пыль с ладоней. Тавель проследил за её движениями и укоризненно покачал головой.
– Книга пророчеств? Не самый лучший выбор для молодой ллид. Уж лучше картинки с модными платьями. Хотя это оригинальная рукопись, копий всего две, да и те не самые качественные. Они печатные, с правками редакторов. Полагаю, данный труд – еретические измышления безумца. Звали его, кажется, Вальгар, и вроде бы при Альгрене Великолепном сожгли бедолагу на костре… Было то… дай Знающий памяти… в годе две тысячи двести восьмом от Сошествия Холодной Смерти.