Хватаю Костяна за ремень джинсов и сдёргиваю с забора на асфальт. Следом подхватываю мусорный бак и вместе с вонючим содержимым запускаю в псину.
— Живей!!! Шевелитесь, блин! — кричу, несясь к одной из старых деревянных халуп. — Наверх!
— И что? — Оскар бежит рядом. — На крыше нас только собака не достанет!
— Лезь!!! — ору Чаче, упираю ладони в колени и становлюсь для него трамплином. Рядом Оскар и Костян проделывают то же самое.
Ложимся спинами на ещё тёплую крышу и пытаемся дышать тише.
— Заткнись, Оскар, — рычит Чача. — Харэ ржать!
— Заткнитесь оба, — голос Костяна «виляет» от количества выпитого, и я слышу в нём нотки порывов к рвоте.
— Терпи, — смех начинает душить и меня. — Потом проблюёшься.
— Не могу… не могу. Блин, ща блевану!
— Терпи, Костян! — кусаю щёку изнутри, чтобы не рассмеяться в голос. — Как тебе? Круто было? Идея себя оправдала? Поспорить он решил!
— Так не было ведь ничего. Даже пальцем до тачки этой не дотронулись.
— Ну да. Тогда почему мы убегали? — Чача с трудом переводит дыхание.
— Да хрен его знает, — посмеиваясь, отвечает Оскар. — Нелогично как-то.
— Бухать меньше надо было, — ворчит Чача, — и на понт меня брать.
— Да Костик просто шутил, — оправдываю друга, и Чачик отвечает мне недовольным взглядом:
— Костик просто нажрался в сопли.
— Ща блевану, пацаны-ы-ы…
— Терпи, блин! — фыркает Чача.
— А ты не ори на меня! — огрызается Костя.
— Я не ору! Эй, я что, ору на него?
— Может, ещё писюнами померяетесь? — смеётся Оскар.
— Я просто не понимаю, почему мы прячемся, если ничего не сделали, — Чача пытается говорить разумно. — Эй, Макс, мы ведь не сделали ничего?
— Абсолютно ничего, Чача, — отвечаю приглушённо. Переворачиваюсь на живот и смотрю в направлении забора и псины, которая, не затыкаясь, лает и колотит цепью по будке.
— Тихо вроде, — говорю, присматриваясь.
— Думаешь, свалили? — Оскар переворачивается на живот следом.
— Тише, — прислушиваюсь.
— Блин, пацаны…
— Терпи, Костик!
— Не могу… Бли-и-ин, не могу-у-у…
Звуки рвоты эхом пролетают по старой базе, а следом, откуда-то снизу звучит отборная матерщина представителя закона обтекающего бывшим содержимым желудка Костика, и мне в лицо ударяет луч света от фонаря.
— Твою мать…
— Валим! Валим!!! — прыгаю с гаражей прямо на ментов, сбиваю с ног обоих и рву когти к забору.