— А-а, это дело другое, — он выбрался из-под ели, волоча за собой дубину и заодно и Дину. — Тут другой способ нужен, — встав на ноги, он подбросил в воздух свою дубину, подхватывая её другой рукой. — Не боись. Я не сильно….
— Проснулась? — эхом донёсся хриплый голос, как только у Дины перестало шуметь в ушах.
— Кажется, да… — открыв глаза, Дина увидела две одинаковые зелёные рожи, вокруг которых кружились в калейдоскопе ёлки.
— Тогда пошли, — морды перестали двоиться и соединились в одну.
— А куда? — голова перестала кружиться, но всё ещё болела.
— В деревню.
— В деревню — это хорошо. Там телефон… Санитары....
***
— Увы. Я тоже в это не верил. Ты такая дохлячка на вид. Но пророчество, есть пророчество, — он взял со стола трубку, набил её сушёными листьями и принялся выбивать огнивом искры.
— Простите…
— Прощаю. Можешь закурить. Тут, в сопке, можно, если в окошко дымить. Крепость в другой стороне, никто не заметит.
— Нет, я не о том. Что ещё за пророчество?
— Про тебя. Долго рассказывать, — махнул он зелёной ручищей и швырнул огниво на стол.
— И всё же? Имею я право знать, если это и меня касается? — Дина опустилась в широкое кресло и приготовилась слушать. Эх, жаль, что диктофона с собой не было!
— Древнее пророчество моего народа, начертанное на священной скале, омываемой северным Эгегейким морем и озаряемой первыми лучами восходящего солнца, гласит: «Настанет день, и настанет час, когда на Драгрог вместе с северным ветром опустится тень чужих парусов. И плач, и вой, и скрежет разнесётся в Долине, ибо не будет спасенья от острых мечей захватчиков. И когда угаснет последняя звезда надежды — явится из иного мира прекрасная дева-воительница и освободит гордый народ орков от чужеземных захватчиков!» Ну, чего уставилась? Звезда надежды угасла. Я так полагаю, что ты прекрасная… На любителя. И из иного мира, так выходит?
— Выходит так.
— И воительница?
— Допустим.
— И дева?
— Давайте не будем обсуждать мою личную жизнь.
— Ты же не оставишь нас в беде и освободишь от захватчиков?
Дина в нерешительности смотрела под ноги, а Жортынбактырулык усердно пыхтел трубкой.
***
Пройдясь в тишине вдоль ручья, который протекал через двор крепости, они остановились на кованом мостике.
— Ты любишь поэзию? — спросил вдруг Доминиан, и, не дождавшись ответа, продолжил: — Твои глаза, как две звезды, что светят для меня в ночи… Так писал известный эльфийский трубадур Гиерон… Взглянув на бледный лик луны, мне видишься одна лишь ты…