Когда она вышла, замотавшись в полотенце (халат показался тяжелым и требующим усилий, чтобы его надеть), Акслер лишь вопросительно свел брови. Как будто спрашивая, какого лешего она находилась в ванной так долго. Закусив губу, чтобы не позволить острому скальпелю унижения от его взгляда пробить исчезающую оборону пока еще не ушедшей окончательно эйфории, Катя подняла с пола трусики, которые Сергей скатал с ее тела вместе с платьем. Невесомое черное кружево показалось девушке пятикилограммовой гантелью, но она, пошатываясь и рискуя упасть, надела их под каким-то задумчивым взглядом мужчины.
- Ты нездорова? В чем дело? Я не сделал с тобой ничего неординарного.
- Я просто устала.
- Кэт, обратись к доктору. На этом проекте с подобной нервной системой реально отбросить копыта. Сядь.
Садиться в кресло, куда пролились их смешавшиеся жидкости, Авдеева не стала. Подняла платье и опустилась на край дивана, размышляя, сможет ли натянуть его самостоятельно.
Сергей наклонил голову, разглядывая Катю, как диковинный экспонат в музее. Неизвестно, что он хотел увидеть. Раболепие? Обиду? Восторг? Кате было настолько трудно сейчас физически, что она при всем своем желании не смогла бы ему подыграть.
- Так, все понятно. Острый эндорфиновый шок.
- Что? – не поняла Катя.
- Диагноз придумал.
Акслер подошел к бару и, открыв створки, что-то разлил по бокалам. Катя внимательно следила за ним. Когда мужчина направился к ней, протягивая бокал, наполненный золотистой жидкостью, сердце заколотилось вновь от его близости. Но пришлось тут же отвлечься от этого приятного ощущения, потому что оно повлекло за собой приступ слабости, выбившей испарину по позвоночнику.
- Пей давай. Это лекарство.
- Алкоголь?
- Метакса. Тебе нужно. Пей, хватит играть в хорошую девочку телешоу. Здесь нет ничего настоящего на камеры.
Катя пригубила из бокала и закашлялась. Жидкий огонь обжег ей нёбо и горло, а от горечи десяти звезд язык буквально скрутило.
- На камеры? – сипло спросила она. Казалось, этот греческий напиток моментально проник в ее кровь и шарахнул по всем рецепторам дозой крепкого опьянения. – А вне камер?
- А вне камер делай, что хочешь. Хочешь - стой на голове. Хочешь - вышивай крестиком. Главное, отыграй свою роль для стада телезрителей, которые восторженно верят всему увиденному.