– Имхотеп, вставай, – голос шел, казалось, отовсюду.
Изнутри началась возня, после чего крышка отъехала в сторону, и девушка смогла увидеть севшего в своем гробу фараона, также полностью обмотанного бинтами.
– Фто туф, – голос Имхотепа звучал глухо, поскольку рот был тоже закрыт бинтами.
– Царь твой, – буркнул мужик со связкой тростника. – Вот делать мне больше нечего, как по гробницам шляться. Давай, сматывай бинты со своей головы, а то мне еще пару твоих придворных, почивших нежданно вслед за тобой, навещать.
Мумия фараона сначала словно задумалась, потом непослушными пальцами принялась снимать с головы бинты. Кифи в ужасе зажала себе рукой рот, ожидая увидеть страшное забальзамированное тело. Но, вместо этого, под бинтами обнаружилось лицо мужчины лет тридцати, с правильными чертами лица, пронзительными глазами и черными волосами длиной до плеч.
– Так лучше, – выдохнул освободившийся Имхотеп, после чего перевел взгляд на того, кто так бесцеремонно заставил его покинуть гроб. – Осирис? О, прости мне мою нерасторопность, а еще больше мою дерзость. Но не мог бы ты рассказать, что произошло. Хотя бы кратко.
– Если кратко, то ты умер, – хмыкнул бог, наблюдая, как фараон, постоянно кланяясь, пытается выбраться из саркофага. – Слушай, вот хватит уже. Что ты как болванчик. Надоело, ей богу, то есть мне. Вот что ни почивший, то сразу кланяться начинает. Как будто мне оно надо, ваши затылки и спины рассматривать.
Кифи попыталась сдержать смех, но не смогла, как ни зажимала себе рот рукой. Осирис услышал ее, повернулся, потом поспешил в зал с колесницами.
– А что тут живая делает? – озадаченно спросил он Имхотепа, рассматривая девушку. – Живая – это не по правилам. Ее сначала должны были убить.
Услышав эти слова, жена фараона потеряла сознание.
Осирис и Имхотеп проследили, как тушка девушки расползлась по полу. Потом переглянулись.
– Ну вот, опять, – немного печально заметил фараон.
– Что-то она у тебя какая-то слабенькая, – хмыкнул бог. – Шуток не понимает.
– Потому что шутки у кого-то… – бывший правитель явно осмелел после смерти. Или это начало сказываться влияние свободного от условностей бога. Во всяком случае, он уже не спешил кланяться и взвешивать каждое свое слово. Если верить Осирису, все равно он уже умер, значит можно больше ничего не бояться.