– Теперь вот взял. Глянулся я ему чем-то… – добавил я смущенно.
– Поди по родне соскучился, – понимающе вздохнул Гореян, бросая взгляд на мои уши.
– Может и так, – пожал я плечами, не больно-то желая продолжать этот разговор.
– Для оруженосца нужна одежда покраше… – порывшись в вещах, Гореян вытянул узкие штаны из темно-синего сукна, белую рубашку с каким-то мудреным воротником да темно-синий же камзол. А еще мы подобрали пару замечательных черных сапог. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь мне придется одеваться настолько богато!
Закрыв кладовую, Гореян повел меня на задний двор. Ужас! Я-то думал, что меня просто водичкой окатят, да и все. Ан нет – сначала заставили донага раздеться, хорошо еще девок поблизости не было, потом Гореян и впрямь окатил меня водой, достал какую-то жесткую тряпку и начал оттирать всю грязь, что накопилась за столько времени. Кожа просто горела. Приходилось изо всех сил стискивать зубы, чтоб не завопить. Время от времени этот злодей окатывал меня холоднющей колодезной водой и недовольно ворчал:
– Оруженосец… Где ж ты грязи-то столько нашел?
Закончив сдирать с меня кожу, Гореян достал банку с какой-то серой мерзкой гадостью и начал втирать ее мне в волосы. Вот тут я уже не выдержал и взвыл, пытаясь закрыться руками:
– Что ты творишь?!
– Голову тебе мою. Не мешай, – парень хлопнул меня по рукам и продолжил свое дело. – Серая грязь давала странную белую пену и резала глаза, когда я не успевал их вовремя закрыть.
– Ну вот, другое дело, – сказал, наконец, Гореян, выливая на меня последнее ведро воды. – Сейчас Желанку приведу, она тебя причешет и насекомых уберет. Еще не хватало вшей да блох перед господами трусить. У нас тут не как у других – насекомых сэр Гворг и леди Таира не жалуют.
Бросив мне большой кусок небеленой ткани, он велел мне вытереться, после чего надевать штаны, а сам ушел.
Еле совладав с непривычно узкими брюками, я, путаясь в пуговицах и завязках, как мог, зашнуровал рубашку, натянул на себя камзол и обулся. Почти сразу за спиной послышался звонкий смех. Я обернулся – оказывается, пока проходило мое сражение с одеждой, Гореян привел во двор какую-то пигалицу.
– Какой он смешной, – хихикала девчонка. – Никак и впрямь из благородных – даже одеться сам толком не может! Рубашку… ой, не могууууу… Наизнанку надел! А зачем надел-то? Сымай, давай! Неча одежу своими волосьями марать!