- Через час у заброшенной живодерни. Там еще куст эльмариса чуть в стороне растет, да ты знаешь, не раз там бывали. Только не опаздывай и за собой никого на хвосте не приведи.
- Не учи меня. Сам знаю.
И они словно тени, бесшумно разбежались в разные стороны, чтобы в назначенное время встретиться в условленном месте.
***
Заброшенная скотобойня, возле которой мальчишки назначили встречу, находилась на южной окраине города и была отделена от городской стены лишь небольшим пустырем шагов в пятьдесят. Вот уже лет пять, после того, как последний хозяин упился до того, что порешил всю свою семью, а сам сдался стражам, невостребованную площадь предприимчивые жители окрестных кварталов приспособили под свалку. Оно и понятно, место заброшенное, от ближайшего жилья находится в стороне. Правда время от времени ветер доносит до соседних домов зловоние от разлагающегося мусора, но кому дело до нищих и отверженных, что ютятся в этой части города?
Само полуразрушенное строение, бывшее некогда скотобойней, зияло темными провалами окон и дверей. Покосившаяся крыша грозила совсем обвалиться и держалась лишь на честном слове, широкий двор, давным-давно порос бурьяном, в котором можно было потеряться и плутать как в самом настоящем лабиринте, не имея возможности выбраться на свет. Стены здания покосились от ветра и погодного ненастья. Лишь только высокая, в полтора человеческих роста, каменная ограда, каким-то чудом уцелела и стояла, гордо храня то, что уже никому и не требовалось охранять. Вряд ли нашелся бы смельчак, готовый на то, чтобы с риском для собственной жизни пересечь широкий двор, чтобы затем рисковать быть погребенным под обрушившейся крышей.
В паре шагов от этой добротной, возведенной на века ограды, чья-то заботливая рука некогда посадила куст эльмариса. Он разросся, раскинул в стороны гибкие ветви, и в эту летнюю ночь, особенно благоухал, перебивая даже смрад от городской свалки, да сточных канав, куда некогда сливали отходы.
Стоит ли говорить о том, что это место мало кто посещал, и уж точно никому не было нужды приходить сюда ночью. Пустырь и находящаяся позади скотобойни свалка, никак не располагали к романтике и не могли служить убежищем или пристанищем даже для нищих и отверженных. А брать в заброшенном строении тоже было совершенно нечего – все что, так или иначе, могло пригодиться, ушлые горожане растащили еще тогда, пять лет назад, считая, что бывшему хозяину, в тюрьме, вряд ли пригодится хоть что-нибудь из его добра.